Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Болдуин Хэнсон

Восточные клещи немцев, нацеленные на Малам, оказались разбиты еще до полудня. На всем пути от Модиона до аэродрома были рассеянные группы немцев, прячущиеся в домах, лежащие на земле в оврагах или в кустах или укрывающиеся в сточных канавах, но это не была единая управляемая группа. Угроза была создана к западу от Тавронитиса, где часть наступательного полка высадилась нетронутой и удерживалась у западной части аэродрома.

Немецкие парашютисты «Центра», или специальные силы «Марс», при высадке сильно рассеялись вокруг Ханьи, сконцентрировавшись в районе Галатас – Тюремная долина вдоль дороги в Аликану и на полуострове Акротири (доминирующем над заливом Суда) и южной части Ханьи. Начало этого наступления ознаменовалось дурным знаком. Генерал Зюсманн, командующий 7–й воздушной

дивизией и специальными силами «Центр», и члены его личного штаба погибли на острове Айина, «находясь ввиду Афин», когда в воздухе оторвались крылья их планера.

Основное наступление парашютистов в этом районе началось почти через час после того, как первая волна парашютистов «погасила свои парашюты» возле Малама. Главный военный госпиталь англичан № 7 на Крите был расположен в палатках на мысу возле побережья, и среди лежачих пациентов и ходячих больных и раненых, которые скрывались в узких траншеях, появилась группа парашютистов. Но триумф для немцев оказался недолгим. До окончания дня захваченных в плен раненых освободили новозеландские солдаты, мыс был очищен с помощью нескольких легких танков; большинство немцев бежали.

Подобным же образом угроза скалистому полуострову Акротири была быстро ликвидирована. Немцы приземлились на большом расстоянии друг от друга; четыре из 15 планеров опустились в этом районе, и атакующие потеряли почти половину своих людей в первые несколько часов. Их сдерживали и осаждали до тех пор, пока оставшиеся в живых ослабели от голода и жажды и не сдались англичанам двумя днями позже.

Многие немецкие парашютисты погибли, выполняя свой долг. Подполковник фон дер Хайдте доложил: «…из моих самолетов <… > только три человека приземлились целыми и невредимыми».

В некоторых местах все походило на тир. Зажигательные снаряды подожгли несколько шелковых парашютов; немцы падали на землю, оставляя за собой огненный след, и ломали себе ноги и спины. Висевшие в воздухе фигуры дергались, как подвешенные на нитках марионетки, а затем обмякали, когда английские пули достигали своей цели.

«Беспорядочное сражение … серия отдельных боев – весь день разгоралась вокруг Галатаса» и вдоль дороги между Ханьей и Аликану [52].

Результат был непредсказуем. Полковник Ричард Хайдрих, который после Зюсманна стал командующим 7–й воздушной дивизией, сумел сконцентрировать большое число солдат в так называемой Тюремной долине и занял большую территорию к югу от Галатаса, доминирующего в этом районе. Но один из трех батальонов его парашютно – стрелково – го полка был уничтожен или рассеян; два других понесли значительные потери [53].

Временные пункты первой помощи были полны стонущих людей, оказавшихся в сильном шоке или в бессознательном состоянии. Фон дер Хайдте заметил «серые» лица раненых в палате; он откинул «светлые волосы» со лба молодого и сильно раненного англичанина и, говоря о другом пациенте, отметил, что «морфий не всегда помогает. <… > Человек продолжал кричать от боли. От его криков холод пробирался по спине; это походило на крик раненого животного» [54].

Залив Суда и Ханья хорошо контролировались англичанами. И исход сражения еще не был предрешен. Но не для короля эллинов Георга II и его аристотелевского правительства. Немецкие парашютисты опустились в полумиле от королевской резиденции (в доме критского премьер – министра М. Цоудераса, к югу от Периволии). По совету британского военного атташе королевские особы – король, принц Петр, премьер – министр и другие сопровождаемые британскими и критскими солдатами лица быстро направились в горы по направлению к южному побережью, карабкаясь по скалам под жарким солнцем. На короле была надета «перевязанная лентами туника». В это время немецкие самолеты властвовали в небе, бывшем раньше греческим [55].

К середине дня, безоблачного и жаркого, немцы приступили ко второй фазе своего наступления.

Ретимнон и Ираклион почувствовали на себе всю тяжесть атаки с неба.

В Ретимноне тяжелая бомбардировка позиций противовоздушной обороны началась в 4:15 после полудня, но многие усилия немцев были затрачены на фальшивые позиции. Затем подоспели остальные парашютисты…

Немцы потеряли лишь семь самолетов из более чем 500 Ю–52, задействованных в качестве пассажирско – транспортных средств во время утренней атаки на Малам и Ханья – Суда, но примитивные средства заправки на материковой части Греции и густые пылевые облака, поднимаемые вращающимися пропеллерами, являлись причиной задержки вылетов. Интервал между сбрасываемым «грузом», который доставляли группы самолетов, составлял более получаса. И вновь, как утром, «с неба пошел дождь из лепестков» [56]. И вновь была сильная неразбериха; в одних районах немцы приземлялись в места их назначения, в других – были сильно рассеяны. Нападающие двинулись к главенствующей высоте и к восточной оконечности аэродрома и захватили два английских танка. Но они понесли тяжелые потери; 21 мая один австралийский батальон захоронил 400 немцев. И греки, вначале нестойкие, воодушевились.

В Ираклионе ближе к вечеру немцы атаковали четырьмя батальонами парашютистов, но вновь время было потеряно. Транспортные самолеты отставали; около 600 парашютистов вынуждены были остаться в Греции, так как график не соблюдался, а немецкие истребители не могли задерживаться достаточно долго, чтобы обеспечить прикрытие запаздывающим пассажирско – транспортным самолетам [57].

Британские зенитные орудия, молчавшие во время предварительной бомбардировки, открыли огонь, когда транспортные самолеты летели на низкой высоте, и 10–15 Ю–52 сбили в воздухе.

«Я видел, – писал Букле, – как воспламенялись самолеты, а затем из них лихорадочно выскакивали люди, как будто падали сливы из разорвавшегося мешка. Некоторые парашютисты во время падения на землю горели. Я видел, как один самолет падал в море, а позади него на стропах своих парашютов свисали шестеро человек… Летчик всячески маневрировал, чтобы сбросить их» [58]. «К востоку от Ираклиона несколько немцев укрылись на ячменном поле. «Давайте, парни, подожжем этот чертов ячмень», – крикнул британский солдат. Ячмень был довольно сухим и загорелся при касании зажженной спички… Спрятавшиеся немцы вскочили и побежали, как кролики, выкуренные из своих нор. Когда они бежали, по ним стреляли из пулемета и доставали винтовочным огнем» [59].

Несколько высадок парашютистов возле Ираклиона были осуществлены с опозданием, и вновь немцы понесли большие потери; от двух групп к наступлению темноты осталось 60–70 человек; три другие были почти полностью уничтожены, когда сразу после приземления их контратаковал Королевский шотландский полк «Блэк уотч» и танки. Тем не менее немцы укрепились на большом участке к востоку от взлетно – посадочной полосы, а в самом городе Ираклионе парашютисты, избегая греков, австралийцев, «Блэк уотч» и «Йорков» и «Ланкастеров», по ночам, в кратких перестрелках, пробивались к гавани.

Для генерала Фрейберга, как об этом свидетельствует новозеландская история, мастерски умалчивая о многом, «день был беспокойным». Сумятица, непонимание ситуации и ошибочные рапорты, как это неизбежно при любой воздушно – десантной операции, делают оценку затруднительной. Полное прерывание связи с некоторыми секторами и, в лучшем случае, нерегулярные и урывочные доклады по плохо работающей рации не позволяли правильно оценить ситуацию. Беспокоящие полеты немецких истребителей и пикирующих бомбардировщиков «Штука», царивших в небе, во многих районах фактически препятствовали какому – либо перемещению англичан по дорогам в дневное время и делали сложным осуществление даже контратак на пересеченной местности. У Фрейберга было одно преимущество: в ту ночь он прочитал перевод захваченного приказа об операции для 3–го парашютного полка, в котором в сжатой форме приводился полный вражеский план нападения на Крит. Приказ подтвердил то, что Фрейберг и предполагал: последующие атаки будут наноситься с воздуха и с моря. Но в нем также раскрывались планы немцев на быстрый захват в первый день Малама, Ханьи, Ретимнона. Насколько Фрейберг знал, враг нигде не добился успеха, однако его доклад Уэйвелу был сдержанным: «День выдался тяжелым, но, насколько известно, силы обороны продолжают удерживать аэродромы Малама, Ираклиона и Ретимнона, а также две гавани, однако с трудом» [60].