Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны
Шрифт:
Первые американские командиры были плохо подобраны; «круглые затычки в квадратных отверстиях», вероятно, хорошие штабисты, но плохие боевые командиры.
Наблюдались забавные провалы в знаниях многих основ ведения боя, например в чтении карт, а в тактических и ответных действиях американцев проявилась негибкость, которая радовала немцев и беспокоила тех, кто всегда считал, что американский солдат обладает высокой степенью инициативы.
Короче говоря, за исключением небольшого ядра из профессионалов, которые цементировали всю массу, американцы вошли в Северную Африку как любители; они стали зрелыми профессионалами, пройдя через тяжелые испытания на поле сражения. Северная Африка стала школой солдата, но не без напряжения и давления. Американцы были сильно шокированы, когда немцы, действовавшие
Таким образом, Северная Африка показала вновь – и к удивлению американцев, которые верили в собственную пропаганду о том, что немцы всего лишь боевые роботы, – сильные боевые качества немецкого солдата, который даже в неблагоприятных условиях мог проявлять военную инициативу.
И она продемонстрировала некоторые слабые черты союзнической команды – различные национальные особенности, побуждения, ревность и личностные конфликты.
Это нашло свое отражение на самом верху; даже такой легкий человек, как генерал Эйзенхауэр, был раздражен красованием и высокомерностью Монтгомери. Айк, имевший строгие указания по формированию союзнической команды, вынужден был уволить некоторых офицеров, которые критически относились к своим британским союзникам. Даже Эйзенхауэр, критикуемый своими руководителями из – за медлительности действий и из – за дел с французским петенистом адмиралом Жаном Франсуа Дерланом (которого много критиковали в Америке), как говорят, сказал своим начальникам: «Я лучший чертов подполковник (его постоянное звание в то время) в армии США», подчеркивая, что он готов уйти в отставку, если Вашингтон не одобрит его в качестве руководителя.
То, что союзники преодолели эти трудности и в конечном счете сформировали работающую без трений команду, в большой степени заслуга Эйзенхауэра, лидера типа «генерала – управляющего», обязательного и разумного, а также генерала Александера, его заместителя, статного и пышущего здоровьем британца с трезвыми суждениями и спокойным, открытым характером [29].
Но при подготовке операции «Хаски» союзническому руководству пришлось объезжать группу диких лошадей, поскольку некоторые старшие американские и британские генералы, проверенные и хорошо проявившие себя в Северной Африке, были личностями, сильно отличавшимися друг от друга.
Монти, командовавший 8–й британской армией, подчеркивая свою значимость, говорил: «Это «моя» армия, «мои» солдаты, «мои» планы». Он намеренно выставлял себя дерзким, самоуверенным солдатом с пуританским воспитанием, который не курил и не пил. Монтгомери был высокомерным, эгоистичным, часто грубым, несколько снисходительным и фактически, несмотря на созданный им самим имидж, скрупулезным, пунктуальным и способным разработчиком планов, который делал многое, имея много, но не делал многое, имея мало. Был мастером, как выразился Айк, «образцового сражения», типом англичанина, которого большинство американцев и многие англичане считали невыносимым и несдержанным.
Генерал Джордж С. Паттон, командир 7–й американской армии, – это несущийся во весь опор кавалерист, который теперь вонзал свои шпоры в танки, напористый, даже безрассудно атакующий, вся жизнь которого проходила в сражении. Сложный, эмоциональный человек, получивший выучку в боях, великолепный танкист и специалист мобильной войны, он также проявлял театральность в одежде, внешности и манерах, но намного ярче и эмоциональнее, чем Монти.
Паттон был подвержен эмоциональным всплескам, говорил о неискренности англичан, иногда выражался по их адресу, перемежая свои слова ругательствами и оскорблениями, был патриотом и националистом до мозга костей и не мог понять заявления Эйзенхауэра: «Я достиг
Одни солдаты Паттона ненавидели, а другие, наоборот, любили его и восхищались. И он был лидером, о котором все, кто служил под его командованием, могут сказать по прошествии лет с гордостью: «Я служил с Паттоном».
Даже некоторые менее высокие командиры, задействованные в операции «Хаски», с трудом вливались в команду. Омар Брэдли, который командовал 2–м корпусом 7–й армии, не только выступил против стиля руководства Паттона; у него выработалась постоянная и растущая неприязнь к фальшивым и высокомерным манерам Монти [31].
На менее высоком уровне как англичане, так и американцы выдвинули некоторых прекрасных дивизионных командиров, таких, как генерал – майор Лучиан К. Траскотт, который командовал 3–й пехотной дивизией США в операции «Хаски» – подразделением, получившем хорошую закалку при отработке так называемой «рыси Траскотта» – быстрого маршевого шага со скоростью до пяти миль в час [32]. Но даже на более низком уровне были проблемы, как, например, в «сражающейся первой» дивизии, которой командовали два храбрых боевых экстраверта – генерал – майор Терри де ла Мар – Аллен и его помощник генерал – бригадир Теодор Рузвельт – младший – два человека одного склада, которые любили запах пороха, воодушевляли, поднимали и вели вперед любивших их солдат, но личности которых поистерлись в «поисках славы». Они пренебрегали дисциплиной и оставляли руководство дивизиями на начальников штабов [33].
Проблемы с командованием еще более усложнялись из – за несогласованности союзнических военно – воздушных и сухопутных сил – как физической, так и психологической. Военно – воздушные силы обеих стран верили в централизованное управление всеми воздушными ресурсами командующим на театре боевых действий, а не в управление на более низком уровне; тесно связанная система воздушной поддержки между морской пехотой и военно – морскими силами, которая существовала в Тихом океане, и тесное сотрудничество тактических военно – воздушных сил с наземными войсками, которое позже проявится во Франции, еще не были разработаны.
Даже ключевая, но менее крупная операция, предшествовавшая «Хаски», показала еще до ее осуществления такие сильные разногласия, что Эйзенхауэр фактически был вынужден просить помощи у старшего британского штабного офицера, а позже охарактеризовал планирование по завоеванию Пантеллерии как одно из самых крупных проявлений стратегических разногласий с британцами во время Второй мировой войны [34].
Пантеллерия, итальянский остров, расположенный примерно в 60 милях от западного побережья Сицилии, контролировал Сицилийский пролив и был нужен союзникам в качестве дополнительной базы истребителей для поддержки операции «Хаски». Этот скалистый остров размером с Бронкс, испещренный туннелями и тяжело вооруженный береговыми артиллерийскими и зенитными батареями, «известный как «Гибралтар Центрального Средиземноморья», считался многими неприступным. «Многие из наших опытных командиров и штабных офицеров настойчиво выступали против попытки осуществить эту операцию», – позже заметил Эйзенхауэр [35]. Они боялись, что атака на крошечную гавань – единственное возможное место высадки на остров – будет отбита, что окажет катастрофическое действие на моральное состояние солдат и на саму операцию «Хаски».
Но Айк, при поддержке адмирала Каннингхэма, и энергичные усилия союзнических военно – воздушных сил, которые видели возможность «доказать» способность ВВС осуществлять завоевание самостоятельно, преодолели это противостояние.
Результат известен. Крепость оказалась не сильнее сердец защитников. Двадцать дней и ночей воздушных бомбардировок (которые в действительности принесли мало вреда батареям прибрежной обороны), а также тяжелые обстрелы с моря предшествовали запланированному нападению морских десантников. Однако 11 июня 1944 года, когда войска союзников усаживались в свои десантные катера, чтобы осуществить нападение, которого они так боялись, гарнизон из 11 199 человек, среди которых все, кроме 78, были итальянцами, сдался без боя [36]. Среди союзников – только одна потеря: британского томми зашиб мул.