Средь бесконечной череды созвездий. Книга 5.1. Захпур
Шрифт:
Окна отсутствовали. Так что в кубрике царило некое безвременье.
Ко всему прочему, на звездолетах каждая кровать снабжена шторкой, дабы можно было уединиться, если психологически это было необходимо. Здесь же они отсутствовали. То есть уединения не предусматривалось. Пора было привыкать жить скопом.
Я чуть вздохнула и тоже начала разбирать вещи, стараясь не обращать внимания на любопытный взгляд грасса, чуть насмешливый прищур эльфара и слегка сочувственно-смущенный вид чоки.
***
Парой
– Знаешь, Роб, я тут долго думал.
Чоки поднял на эльфара глаза, ожидая продолжения.
– Я не буду поступать в Академию. Пойду в частную… – Эльфар тяжело вздохнул, избегая вопросительного взгляда друга.
– Из-за Рафики, – внимательно рассматривая спину своего собеседника, утвердительно отозвался чоки.
Эльфар отвернулся от Океана, серьезно глядя на Роба.
– Да. Ей там совсем трудно будет одной, – холодно произнес он.
Чоки посмотрел в потемневшие глаза друга и осторожно уточнил:
– Почему ты за нее переживаешь? Она тебе вроде и не нравится. И раздражен ты часто из-за нее. Но при этом дружишь. И даже отказываешься ради нее от Академии? – Салатового цвета глаза смотрели выжидательно.
Эльфар тяжело вздохнул, вновь поворачиваясь к воде.
– Она моя родня, – наконец чуть охрипшим голосом, еле слышно, с трудом выдавил он из себя.
Брови чоки удивленно приподнялись.
Он молчал, боясь спугнуть желание друга поделиться скрываемым и ожидая продолжения.
Помолчав минут пять, так, что Робу уже начало казаться, что разговора по душам уже и не будет, эльфар сухо произнес:
– Ее отец – мой двоюродный дядя. Его отец счел связь своего сына с катанианкой позором. И уничтожил ее и ее семью. Мой дядя, спасая, не знаю как, но каким-то образом свою уцелевшую дочь, убил своего отца. Но и сам погиб. Мой род разделился. Кто-то согласен с моим двоюродным дедом. Кто-то считает, что ребенка надо было отнять у матери, лишь только она родилась, и воспитать здесь. Кто-то считает, что уничтожать надо было не весь род, а лишь любовницу моего дяди, его пассию с их выродком. Или наоборот, оставить ребенка как есть. Она же не виновата в этой маргинальной связи. А некоторые считают, что зачистку той семьи надо было начинать с убийства дяди как паршивой овцы в благородном семействе, опустившемся до этой противоестественной связи.
– А они в курсе, что плод этой маргинальной связи здесь? – хмуро уточнил чоки.
Эльфар отрицательно покачал головой.
– Нет. И не должны знать, – мрачно и резко ответил он.
– А с чего ты решил?.. – аккуратно начал задавать вопрос Роб. Его голос звучал негромко и рассудительно.
Азариэль приложил ладонь к сердцу.
– Екнуло что-то внутри при первой же встрече. Голос крови, если хочешь. Почувствовал свою. А потом, втайне, сделал генетический тест с полным раскладом. Все и подтвердилось, – еще более хмуро сообщил ему эльфар.
– И молчал, – с тихой укоризной попенял ему чоки.
– Был в шоке, –
Роб посмотрел на поникшие плечи друга и спокойно произнес:
– Я с тобой. – И, видя, что эльфар совсем было сделал попытку возразить, твердо ответил: – И не спорь. – А затем миролюбиво добавил: – Расклад-то тяжелый. Так что вдвоем будет легче, а то мало ли что…
Эльфар промолчал, лишь бросил на друга короткий, благодарный взгляд.
Над серой гладью Океана заходило ярко-красное Солнце, отправляясь на покой.
***
– Агост, – тем временем представился представитель Грассы, обращаясь к парням через мою голову, «обитающую» в шкафу с вещами.
– Роб, – тут же откликнулся чоки.
– Азариэль, – после секундного молчания отозвался эльфар.
– Рафика, – дружелюбно сообщила я своему соседу, не прекращая своей деятельности в обозначенном выше шкафу и не глядя на него.
Глава 2. Совещание
А дальше начались, что называется, трудовые будни.
Нам провели экскурсию по кластеру. Я мысленно еще раз оценила способности к логистике у этих ребят: это же надо так суметь развести потоки, пропустив через горнила экзаменов тучу самых разных созданий. Да так, что я ни разу не пересеклась со своими приятелями. Нет, однозначно, это был высший пилотаж!
Надо сказать, что первую неделю в училище наблюдались только мы да кое-какое начальство. Собственно, учеба начиналась лишь через неделю. Тогда же должны были прибыть и преподаватели. Пока же нас гоняли по физике.
Кроссы, спарринги, стрельба, плавание и т. п. милые, разгружающие психику вещи. С ежедневным контролем нашего хлипкого здоровья у автодоктора. Его гуманоидный типаж, и не в одном экземпляре, должен был явиться на свое рабочее место также через неделю.
А пока что мы носились, прыгали, метали ножи – в свое удовольствие. Заодно и учились взаимодействовать друг с другом.
Вообще, к своей персоне я ощущала более пристальное внимание, чем ко всем остальным, бегающим со мной строем.
Нет, никто не придирался. Но преподаватель почему-то всегда был рядом. И на своем загривке я почти постоянно ощущала как его острый, словно укол стальной иглы, взгляд, так и легкое движение «зрачка» камер наблюдения.
Создавалось впечатление, что здешние начальники просто не могли поверить в то, что на их головы обрушилось невозможное и безмерное счастье в виде моей скромной персоны. И все еще надеялись на то, что произошла какая-то ошибка. Сбой системы. И что вот сейчас, на очередном рубеже, они все дружно ее обнаружат, ну или хотя бы разом проснутся. И тогда моя хрупкая фигурка, наконец-то, растает как страшный сон. Испарится, так сказать, словно дым от костра.