Среди гор(Рассказы из жизни народов Закавказья)
Шрифт:
Горы, обступавшие долину Риона, поднимаясь все выше и выше, надвигались на реку и тесно прижимали к ней узкую дорогу. Со скал, прорывая груды зелени, падают белой воздушной лентой небольшие водопады. Река с глухим шумом, едва доносящимся снизу, беспокойно бросается из стороны в сторону, точно отыскивает себе дорогу в извилистых горных берегах.
Мягко ступая, впереди идет Полиани, за ним, цокая по камням, идет на поводу лошадь, сзади размерно шагает Симон.
Полиани и Симон не только старые приятели, но и родня. Отцы их были женаты на родных сестрах. Но родство, собственно, не в счет: связь была более крепкая, —
После того, как старший Гульбани женился, Симон скоро бросил Бечо и ушел в Тифлис. Дальнего пути не побоялся и ушел. Почему ушел, так никто и не знал. Брату в голову та мысль не западала, что выгнало Симона из родного гнезда. А Полиани догадывался о том, и, вот, когда овдовела Вало, не поленился: в самый Тифлис пошел, чтобы известить друга о смерти брата.
Не легок путь в родные места, но с каждым шагом становится он короче. Тифлис далеко позади, но и до Бечо еще не близко. В дороге время зря тратить не приходится, лишь на отдых и ночлег. Хотя и привычны сваны к горам, но все же ноги отдыха требуют. А чем дальше путь, тем труднее дорога, круче подъем, а тут еще дождь не на радость пошел. На каждом шагу ноги скользят, подворачиваются, камни под ногами разъезжаются.
Белой ослепительной стеной прошел перед глазами путников главный хребет. Сотни пик, зубцов и вершин сияли на солнце матовым светом. Но вот дорога потянулась по берегу Ингура, и Бечо не казалось уже далеким. Когда же перед Симоном предстала вдали грозная Ужба, то он почувствовал близость родного селения.
— Симон! — говорит Полиани, неожиданно не только для Гульбани, но и для себя видимо, выбрасывая давно назревшую мысль. — Симон! А ты теперь Вало в жены взять можешь. — И он останавливается и смотрит на приятеля, будто делает тому какой-то ценный подарок.
Симон останавливается тоже и, взглянув в сторону Ужбы, почти равнодушно отвечает.
— Да. Отчего же? Зимой можно будет… — И снова приятели трогаются в путь, нарушая окружающую тишину лишь цоканьем лошадиных копыт о камни.
Огонь в очаге давно уже потух. Мутный свет проникал в небольшое оконце и слабо вырисовывал незатейливое убранство комнаты. Снаружи поют петухи и к их выкрикиваньям примешивается доносящееся из нижнего этажа блеяние овец. Утро казалось недалеким.
Симон Гульбани проснулся и прислушивался к звукам извне. В них не было ничего неожиданного, непривычного, но он точно чего-то ждал. Выстрела? Но выстрел в Бечо дело знакомое, тем более, что последнее время участились нападения бандитов. Но и бандиты не беспокоили его. Полиани вчера сказал ему, чтобы он следил за Вало, что несколько лет жизни в селении не сделали его родным для нее.
В соседнем помещении, в пристройке, где спала Вало с сыном, было тихо. Симону вдруг вспомнилась недавняя встреча с невесткой при возвращении домой. В ее светлых глазах, так непохожих на глаза женщин Бечо, — глаза, которых говорят больше, чем язык, он прочитал не радость от своего появления, а страх. И вот за те дни, что живут они под одной кровлей, страх не ушел из глаз Вало.
Дни стояли рабочие. У Симона немало появилось дела, от которого он отвык, живя в большом городе. Дозревал ячмень, надо было его снять. Правда, засев был небольшой, но эту работу он
Мутный свет, что вползал в помещение, делался прозрачнее и настойчиво говорил о том, что утро приблизилось.
За перегородкой слышалась возня маленького Сандро и тихие окрики Вало. Симон встал, но не спускался вниз. Он знал, что скоро Вало должна будет идти доить корову и выгонять скотину на пастбище. Ведь надо же когда-нибудь сказать то, за чем он пришел в Бечо.
Вало не по доброй воле попала в Бечо и не по согласию стала женой Александра Гульбани. Мало ли с чем приходится мириться женщине! Но мириться не значит простить и забыть. Не забыла Вало прошлое. Неожиданная смерть мужа избавила от немилого человека, дала возможность вздохнуть и проясниться думам. Чужая она была в Бечо. Даже маленький Сандро не сблизил ее ни с новыми людьми, ни с новым местом. Чужая и не похожая на других. И то, что не была она похожа на других женщин, Бечо мешало ей и раньше жить, а со смертью мужа явилось еще большей помехой. А как приехал Симон, о котором несколько лет не было вестей, и как только посмотрела она на него, то почувствовала страх к нему, тот страх, который связывал ее при жизни с Александром.
По старым обычаям Бечо, вдова выходит замуж за брата мужа, если тот не женат. Симон брат Александра, это — одно. Другое, если он сам об этом еще ничего не говорил, то кругом о том шли разговоры. И в тех разговорах не было для молодой женщины никакой радости. Трудно жить в Бечо без мужа, но не всякий муж несет счастье.
Вало еще молода и ей хочется радости. Но она знает, что радость не в Бечо, а там далеко, вести откуда получаются не часто. Но в них есть то, что заставляет замирать сердце и кровь приливать к смуглым щекам.
Уже солнце поднялось где-то из-за гор, и Бечо зашевелилось, когда Вало вышла из своей клетушки и, таща за руку Сандро, быстро спустилась в лоб [11] .
В нижнем этаже, в гвили [12] , корова и овцы. Симон знает, что у Вало сейчас много дела, да и ему надо спешить на поле. Захватив с собой хлеба и сыру, он уходит, решив вечером, после работы, поговорить с невесткой.
Солнце не любит Сванетию, недолго в самые жаркие дни балует оно ее своею ласкою.
11
Лоб — выход в нижнее помещение дома.
12
Гвили — место для скотины в нижнем помещении дома у сванов.
Симон вернулся домой, когда земля остыла после недолгой солнечной ласки. По узкой улице шли вразброд скот и люди. Подле своего дома он заметил лошадь с вьюком. Лошадь была незнакомая.
Во дворе Вало разговаривала с высоким стройным мужчиной с узко перетянутой талией. Был он неизвестен Симону и не похож на всех тех, кого он знал. Подле матери, на земле, играл маленький Сандро.
Завидя Симона, Вало быстро отшатнулась от незнакомца, и тот поспешно покинул двор. Неприятным показался он Гульбани, точно вор.