Среди гроз и теней
Шрифт:
– Тем более, когда мы будем среди других магов, – он выпустил мой подбородок, – пожалуйста, не заставляй меня жалеть о своем решении. Я не хочу причинять тебе боль… и собственно… никогда не хотел.
Оставалось только кивнуть.
– Ты позволишь мне пойти взглянуть… как идут сборы? – спросила я, найдя весьма неплохой предлог, чтобы сбежать.
– Еще один вопрос. И мне бы хотелось получить честный ответ… – Йотун медлил.
Я покорно ожидала, пока он продолжит. Мы стояли очень близко друг к другу, так близко оказываются те,
– В нашу первую ночь… Мне казалось, что тебя тоже тянуло ко мне. Это так?
Первой моей реакцией было сказать что-то вроде: «Какое это имеет значение?»
Но, к своему удивлению, глядя на Йотуна, каким-то странным чутьем я поняла, что ему действительно важно знать. Не как советнику короля, не как покровителю, а ему самому.
Что ж… он действительно заслуживает знать правду.
Я коснулась его щеки и тихо сказала.
– Да. В этом я виновата.
Его зрачки на мгновение расширились.
Троллья столица растаяла за мерцающей пеленой тумана. Я оглянулась и несколько мгновений пыталась разглядеть хотя бы силуэт величественных зданий или уловить шум голосов. Ничего. Лишь белая клубящаяся стена позади.
Мой невысокий косматый конек ступал очень аккуратно и не был склонен торопиться, мы оба понимали, что повод в моих руках – лишь формальность. Его работа – следовать за хвостом коня, на котором ехал Йотун. И вздумай я восстать против существующего порядка, повернув в сторону, ничего не выйдет. Конек шел, свесив голову вниз, иногда срывал пучки травы по сторонам тропы. Копыта ударялись о землю с приглушенным стуком.
Я наслаждалась внезапным ощущением свободы, вдыхая сырой ароматный воздух. Иногда в тумане появлялись своеобразные разрывы или «окна», тогда можно было увидеть кусочек высокого синего неба, зелень холмов или даже поселение вдалеке.
Мы добрались до перекрестка, и я услышала голоса, которые то отдалялись, то приближались. А иногда отдельные слова на тролльем звучали так, как будто их произносили совсем рядом.
Конек воспользовался остановкой и принялся щипать траву, потряхивая гривой и довольно фыркая.
Я ерзала в седле, стараясь различить говорящих. Словно нехотя, туман выпустил троих всадников и сопровождающих их вьючных животных, нагруженных продовольствием.
Оценив сумки с припасами, можно было предположить: либо тролли рассчитывают, что охота может затянуться, либо к ней присоединятся еще участники.
Пока мужчины приветствовали друг друга, я могла рассмотреть их всех.
При взгляде на одного из всадников я сразу же подумала об «ищейках» из-за стертых и совершенно не запоминающихся черт лица. В его случае даже не требовалось серой мантии. Он и так был сер, как остывший пепел, серыми оказались внимательные глаза, которые цепко и оценивающе осматривали все вокруг.
Наш небольшой отряд двинулся дальше. Я оказалась предпоследней. Замыкающим
Оставалось прислушаться к разговору, который шел впереди.
Из-за тумана некоторые слова как будто терялись по пути и не достигали моих ушей, но все же я могла уловить суть.
«Ищейка» сообщил, что убийца не слишком старается замести следы, что указывает на его безумие даже больше, чем противоестественное желание пить кровь.
– Он нападает ночью, не использует чудовищ, но довольно искусно управляет туманом.
«Нужны ли чудовища тому, кто сам им стал», – подумала я.
– Что-то удалось узнать о нем? Может, его кто-то видел? – спросил Йотун.
– Нет. Никто его не видел. Мы не знаем, как он выглядел. Разве то, что у него синие волосы.
Йотун никак на это не отреагировал, поэтому ищейка продолжил рассказывать о заклинаниях, который удержат Дьярви в пределах выбранной территории, чтобы он не мог переместиться с помощью туманов.
– Но все равно территория довольно большая, чтобы его выкурить, потребуется время. Особенно если мы хотим захватить его живьем.
– Нет, – сказал Йотун. – Нам не нужно сохранять ему жизнь.
Туман начал редеть, нехотя выпуская нас на свободу.
Мы ступили на поле, поросшее высокой травой. Конек тут же принялся пастись. Я поковыряла пятками его бока и прищелкнула языком, но он так предавался обжорству, что никак не отреагировал.
Сначала раздался страшный свист позади, и на круп конька с громким щелчком опустился конец плетки. От неожиданности мы оба подскочили.
Конек подпрыгнул вверх, от чего я немедленно свалилась ему на шею, а потом поскакал вперед.
Я чувствовала, что соскальзываю вниз, прямо ему под ноги. Мне ужасно не хотелось падать и быть растоптанной, я изо всех сил стискивала шею. К счастью, он быстро вернул самообладание и встал, как вкопанный. Мне оставалось только опустить ноги, чтобы встать рядом, тогда я разжала объятия, освобождая его шею.
Позади раздался веселый смех троллей.
Йотун тоже посмеивался, опираясь на луку седла. Но особенно радовался тот тролль, который хлестнул конька. Его хмурое лицо преобразилось, губы кривились.
– Я хотел помочь, – ухмыляясь, сказал он. – Нельзя терпеть непослушание коня. Иначе не ясно, кто на ком ездит.
Это вызвало новый взрыв смеха.
Мое сердце сильно билось. Я похлопала конька по шее и потянула за повод.
Ингар сидела в зале, где проходил кровавый пир. Даже в приглушенном шторами свете можно было различить следы произошедшего здесь. Сломанные скамьи были сложены около камина. Когда придет время, они сгорят в жарком пламени.
Кровавые пятна на полу приобрели бурый цвет.