Среди монстров
Шрифт:
– Она там, - сказала я.
– Она ждет нас, и ты будешь чувствовать подонком, пытаясь забить такие мысли в наши головы.
– Я надеюсь, что это так, - сказал папа, наливая суп в миску Хэлли.
– Я никогда в жизни не хотел чувствовать себя подонком.
Глава 17
Солнце только что выглянуло из-за горизонта, когда мы вышли на задний двор. Хэлли и я подготовились, чтобы хорошо выглядеть для мамы. Я заплела ее волосы, и она заправила их в рубашку.
–
– сказала она с широкой улыбкой и светлыми глазами.
Это была самая счастливая улыбка, которую я не видела уже довольно давно.
– Точно. А сейчас давай сосредоточимся и будем следить. Помни, что сказал папа о многих странных вещах на дорогах. Слушай, и обращай внимание на окружение, -
Хэлли решительно закивала головой.
Я помогла ей надеть рюкзак, и я привязала ее куртку вокруг талии, прежде чем выйти из дома. Ее голова казалась голой, и я поняла, что ее шляпа была до сих пор в моей руке.
– Не забывай об этом, - сказала я, протягивая ей.
Папа был тихим, но я не хотела говорить с ним об этом. Я боялась, что он изменит свое мнение.
Мы шли вниз по задней аллее, щебетали птицы и сверчки . Гравий хрустел под ногами, и штаны папы свистели, который я только заметил, когда мы шли пешком.
Папа был вынужден затянуть свой ремень на две дырки, с тех пор как все это началось, и его штаны провисали в задней стороне. У меня не было привычки смотреть в зеркало, но было не трудно видеть, что все потеряли вес. Чем больше я думала об этом, тем больше я готовилась, что мама тоже будет выглядеть по-другому.
Мое сердце подпрыгнуло. Мы узнаем это к концу дня. Я была так взволнована, и хотела успокоить ее страхи, и я должна была ее видеть.
Когда мы вышли из-за холма за Шаллотом на шоссе 123 и повернули на север, я действительно начал волноваться. Может, сегодня мы увидим маму. Папа был по-прежнему тих, держа в руках деревянную ручку трезубца, что он нашел в чьем-то сарае неделю назад. Он по-прежнему носил полуавтоматическую винтовку, которую он нашел на путепроводе возле Андерсона, и я все еще несла свою винтовку и алюминиевой битой Джуди, но из-за человека, с пушками было легче выйти из города, чем могло быть.
Я никогда не узнала, кем же был этот мужчина, он был верен, также определенно умен. Прогуливаясь на ту сторону города каждый день, чтобы стрелять инфицированных, чтобы не только проредить население нежити , но для того чтобы шум привлек их в противоположную сторону города, где мы оставались. Когда мы ушли, мы встретили только несколько кучек.
Папа был прав. Мы не были на дороге в течение более двадцати минут, когда мы обнаружили первую группу. Они направлялись на север, но мы были подветренной стороны. После того, как мы добрались достаточно близко, они пошли на наш запах.
– Готовьтесь, - сказал папа.
– Колени, а затем голова. Бьем сильно. Хэлли?
– Да?
– сказала она, страх почти заглушал ее голос.
–
Когда первый зараженный подошел достаточно близко к папе, он сунул трезубец в его лицо. Он сразу замер, а когда папа дернул металлические зубцы, он упал на землю. Он пошел за другим, и я повернула ручку биты, держа его низко и в стороне, пока я не был достаточно близко. В основном они были сосредоточены на папе. Казалось, что всякий раз, когда он убивал одного, те вокруг него возбуждались и больше зацикливались на агрессоре.
Я замахнулся на колени женщины, приближающейся сторону папы, а потом я снова качнулась, когда она упала на землю.
– Отойди немного назад, Дженна. Стой рядом с Хэлли!
Я послушалась и отошла, оглядываясь назад. Хэлли стояла посреди дороги, как папа поручил накануне вечером. Она смотрела на нас, но и часто посматривала вокруг.
– Хорошо держишься, Хэлли. Продолжай в том же духе!
– сказала я, замахиваясь на инфицированных, которые подходили слишком близко.
В течение нескольких минут, группа была побита, и папа, и я стоял над ними, тяжело дыша и улыбаясь.
– Мы сделали это, - сказала я, пыхтя.
– Хорошая работа, малыш, - сказал папа.
– Все в порядке, Хэлли?
Она побежала в мою сторону, обнимая меня за руку.
– Давай поторопимся!
Мы продолжали идти в более медленном темпе, пока наше дыхание не вернулось в норму, а затем пошли немного быстрее.
– Ты заставила меня гордиться там.
– Да?
– откликнулась я.
Он схватил козырек моей кепки и игриво потянул его вниз.
– Да. Из нас выходит хорошая команда.
– Я тебе говорила,- сказала я с самодовольной улыбкой.
– Ты тоже, - сказал он в Хэлли.
Она подняла голову, щурясь один глаз, и ухмыльнулась.
– Ты изменился, - сказала я.
– В хорошем смысле. Ты не кричишь больше и не злишься.
Папа зацепил руку вокруг моей шеи.
– Ну, может быть, апокалипсис заставил меня вырасти.
– Я думаю, что мама будет удивлена.
– Думаешь?
– он усмехнулся.
– Да, и она будет благодарна тебе за заботу о нас и за благополучную доставку к ней.
– Ну, это хорошо, но ... Я не делал это для нее. Я сделал это потому, что вы мои дети, и я люблю вас.
Хэлли обнял его с одной стороны, и я обняла с другой. Мы стояли вместе в середине дороги укутанные любовью, принятием и благодарностью. Я чувствовала, как папа, и я, наконец, поняли друг друга, и я знала, что все будет по-другому, как только мы доберемся до ранчо, изменяться отношения между ним и мамой.