Среди нас
Шрифт:
Я разделся, запер свои вещи в шкафчик и вышел в зал.
Несколько секунд молча рассматривал пустое помещение и не понимал, почему никто не хочет заниматься в такой красоте. Внутри имелось всё необходимое: и макивары для отработки точных ударов по телу, и груши, в том числе боксёрская «лампочка», чтобы поставить точность, резкость удара и отработать координацию. Мне бы такое в детстве…
Босые ноги коснулись татами. Ещё секунду я постоял, прислушиваясь к внутренним ощущениям, а затем кивнул и лёгкой трусцой отправился по кругу. И так свободно мне это давалось, что я готов был носиться по залу до бесконечности.
Я даже полноценное сальто смог исполнить, хотя не надеялся. Всё-таки достаточно долгое время не занимался, да и бухло должно было значительно ухудшить общее состояние. Однако координация пребывала в полном порядке, мало того, казалось, будто она улучшилась. Слишком легко, слишком просто мне давались те упражнения, на которые я в своё время потратил не один месяц.
Наконец тело было разогрето достаточно, чтобы приступить к растяжке. Те, кто регулярно бывают в зале, понимают, насколько тяжело вернуть былую форму даже спустя пару недель отсутствия. Особенно если дело касается растяжки. Вот только я без каких-либо проблем спустя всего три упражнения сидел на шпагате. Продольный, поперечный — без разницы. Даже при всём моём предыдущем опыте это казалось невозможным. Так не бывает, тело просто не способно настолько быстро вернуть эластичность после нескольких лет простоя.
Но пока я решил не забивать себе голову этими вопросами, а продолжил тренировку. По сотне ударов на каждую руку на дальнюю дистанцию. Без разницы, в голову или корпус, затем то же самое на средней и в завершение — на короткой. Здесь уже прибавились локти. Следом пошли ноги, но уже каждую сотню я отсчитывал и по высоте, а затем ещё и дистанции. Первым лоу-кик, затем корпус, далее голова. Вначале медленно, чтобы вспомнить технику, с каждым разом ускоряясь. Левая нога работает чуть хуже, а значит, ей следует прибавить ещё по пятьдесят ударов.
Далее — блоки. Все, что удалось вспомнить. Для них бы, конечно, партнёра. Но пока и так сойдёт. Следом я принёс на середину зала макивару для бросков. Эдакий чёрный человек из плотного материала, напоминающего кожу. Внутри что-то набито, не мягкое и не твёрдое, зато довольно увесистое, чтобы чувствовать на прогибе. Минут тридцать я валял его по татами, стуча о пол всеми возможными способами. Тело само вспомнило, как и из какого положения лучше всего выйти на болевой.
Наконец настало время груши. Также по сотне ударов на каждую руку. Сто прямых, столько же хуков, затем локти, колени, снова лоу-кик и плавно — на удары ногами в голову. Прямые, боковые, с разворота, в прыжке, с подскока. Я молотил упругий мешок не менее часа, после чего обрушился на него целой серией ударов.
И вот что снова показалось мне довольно странным: энергия не убывала, хотя после такого долгого перерыва я обязан был вывалить язык на плечо сразу же после разминки. А то и в течение. Притом несколько раз. Но я скакал в зале уже более двух часов и совершенно не чувствовал усталости. Остановиться я себя практически заставил, иначе недолго и надорваться. Таких историй тоже хоть отбавляй.
Заминка в стиле тайцзы. Глубокое дыхание, плавные переходы состояний. Тело — будто неспешный поток воды. Главное — почувствовать все пределы, максимально потянуться, наполнить лёгкие, а затем выдохнуть весь воздух, скукожиться, помогая вытолкнуть остатки при помощи тела. И снова раскрыться, затопить лёгкие кислородом. Всё…
Не знаю зачем, возможно, по привычке, прежде чем покинуть зал, я ему поклонился. Приняв душ, переоделся, кинул шорты в пакет и отправился на выход. Однако на пути в раздевалку вновь был остановлен строгой, но очень вежливой девушкой на стойке.
— Молодой человек, нужно бы доплатить, — попросила она.
— За что? — удивлённо уставился на неё я.
— Понимаю, это моя вина, я вас не предупредила… У нас почасовая оплата. Вы провели в зале, — она бросила взгляд на часы, — целых три.
— Вот так, значит? — ухмыльнулся я и почесал макушку. — Как быстро время летит. Это я не вам, девушка. Сколько с меня?
— Выходит, ещё триста, — с вежливой улыбкой ответила она.
Я вновь выудил из кармана смятые деньги, и вдруг мне почему-то стало за это стыдно. Попытка расправить их ни к чему хорошему не привела. Хотя как посмотреть. Девушка внимательно следила за моими манипуляциями, а затем не выдержала и прыснула от смеха. Впервые за долгое время я даже покраснел. Положил деньги на стойку и буркнул что-то неопределённое.
Она спокойно сгребла купюры и, сделав независимый вид, буквально в одно движение расправила их, резко проведя по углу столешницы. Убрала деньги в кассу, выбила чек и положила передо мной на стойку.
— Приходите к нам ещё, — произнесла она дежурную фразу и в очередной раз одарила меня вежливой улыбкой.
— Спасибо, но что-то у вас не так уж и дешевле получается, чем у Паши.
— Так вы абонемент купите.
— Это ещё что за зверь?
— Никакой это не зверь, — тем не менее вновь улыбнулась она и извлекла на свет какую-то папку. — Вот, смотрите. «Всё включено» называется. Всего две с половиной тысячи — и полный месяц в любой зал безлимитное посещение. Хоть каждый день с открытия до закрытия тренируйтесь.
— Прям безлимитное и в любой зал? — уточнил я. — Даже в бассейн могу?
— Да хоть в спортивный, мячик в кольцо покидать, — пожала плечами она. — Хотя разве что на время тренировок не желательно.
— В смысле?
— Ну, мы, в первую очередь, детская спортивная школа, у нас здесь дети занимаются. Вот, например, в борцовском — понедельник, среда, пятница с шестнадцати до восемнадцати. В остальное время можете приходить и заниматься.
— Хорошо, спасибо вам, я подумаю, — честно ответил я и пошёл в раздевалку.
На улице подморозило, а горизонт радовал чистым, безоблачным закатом. Может, наконец-то погода позволит насладиться мягким, апрельским солнышком? Организм уже беснуется, устал от вечной промозглой сырости, да и серая картинка вокруг лишь ещё глубже вгоняет в депрессию.
В очередной раз я поймал себя за поиском сигарет. Вот ведь странная привычка… и курить вроде не хочется, а такое чувство, будто постоянно чего-то не хватает. Семечек, что ли, купить? Всё чем-то руки заняты, да и рот тоже.