Среди овец и козлищ
Шрифт:
– Так и есть, – ответила я. А потом решила: наверное, это все же правда. Необходимо, чтобы в одно и то же верили хотя бы два человека. Только тогда можно почувствовать сопричастность.
– Знаешь, я тут подумала… – Я откинулась на траву. – Не уверена, что это на самом деле был Иисус.
Тилли сощурилась, склонив голову.
– Может, и нет, – пробормотала она. – Но ведь это не так уж важно, правда?
– Как это понимать?
– Ну, – Тилли вытянула ноги, подставила их солнцу, – на самом деле особого значения не имеет, был то Иисус или Клаф Брайан, а может, просто пятно на стене гаража.
– На какое-то время, – повторила я.
– Это было просто шоу, – добавила она. – Я права?
– Наверное, – кивнула я.
– Ну, и потом, Иисус непременно присутствует на дренажной трубе. Как и в разных других местах. Всегда там был.
Я резко выпрямилась.
– Не поняла…
– Бог – он повсюду, Грейс, – ответила Тилли. – Это каждому известно.
Она широко раскинула руки, взмахнула ими, а я засмеялась и тоже раскинула руки.
Мы сидели и молчали. Все вокруг стало как-то по-другому. Поначалу я не понимала, в чем разница, но потом почувствовала: что-то резко изменилось и перевернулось, словно на нашей улице чего-то не хватало. И только посмотрев вверх, на небо, я поняла, в чем дело.
– О боже ты мой, – пробормотала я.
И мы обе уставились на небо.
– Солнце исчезло, – прошептала Тилли. – Куда же оно подевалось?
Небо стало свинцово-серым, потемнело, нахмурилось. Оно чернело с каждой секундой, тучи висели так низко, что едва ли не цеплялись за коньки крыш, пригибали дневной свет к земле.
– А все равно еще жарко, – заметила Тилли. – Почему же так жарко, когда солнца на небе нет?
– Потому, что оно где-то есть. – Я указала в неопределенном направлении. – Оно никуда не исчезло. Оно просто не может исчезнуть. Это невозможно. Просто мы больше его не видим, вот и все.
Мы задумались над этим явлением, потом я вспомнила о времени.
– Пошли отсюда. Только быстро, Тилли! Он уже почти здесь.
– Кто здесь?
– Автобус. Сегодня тот самый день.
– Какой еще день? – Она натянула водонепроницаемую шапочку, стала вытряхивать из носков пыль и мелкие камешки.
– Тот день, которого мы все ждали, – пояснила я. – Сегодня миссис Кризи возвращается домой.
Авеню
21 августа 1976 года
Мы свернули за угол и увидели, что все собрались на середине улицы. Мистер Форбс в шортах стоял рядом с Клайвом. Дороти Форбс сжимала в руке пыльную тряпку, а Шейла Дейкин смотрела на нее и неодобрительно хмурилась. Тощий Брайан в куртке из кожзаменителя топтался рядом со своей мамашей, держа пакет с лимонным шербетом. Поблизости от них находился и Эрик Лэмб, стоял, привалившись спиной к каменной изгороди. Следы от его грязных резиновых сапог тянулись от входной двери в дом. И мои родители тоже были здесь. Я окинула их испытующим взглядом, хотела убедиться, что они не равнодушны друг к другу, и решила, что все же неравнодушны. Одной рукой папа обнимал маму за плечи, другой потирал щеку. И я подумала: совершенно неважно, что мы бедные. Потому что пока люди заботятся друг о друге, все у них будет хорошо. Даже миссис Мортон была здесь. Правда, выглядела как-то странно, отстраненно,
– Время. Уже должна подъехать, – сказала я и взглянула на наручные часы.
Тощий Брайан заметил его первым.
– Вы только посмотрите на кота, – сказал он.
Все мы взглянули в ту сторону, где кончалась улица.
Дороти Форбс выронила пыльную тряпку.
– Виски?
– Да будь я проклят, просто глазам своим не верю! – воскликнул мистер Форбс. – Ведь сколько времени прошло.
Кот трусил по тротуару, бесшумно перебирал лапками, пробегая мимо штакетника и каменных изгородей. Похоже, он точно знал, куда направляется.
Вот он добежал до миссис Форбс и прыгнул ей прямо на руки.
– Виски, – повторила она и поцеловала кота в макушку. – Так, значит, ты не пропал.
– Я же говорил вам, – сказал мой отец. – Говорил, что он непременно вернется.
Брайан выглядывал из-за плеча матери.
– А давно он в бегах, Дот? – спросил он.
– С той ночи, когда случился пожар, – ответила миссис Форбс. – Верно, киска моя любимая?
Кот мурлыкал, терся о ее подбородок, запускал когти в кардиган миссис Форбс.
– Проклятое такси, напугало моего бедного котика.
И миссис Форбс продолжала гладить своего любимца.
Шейла Дейкин смотрела на нее, недоуменно хмурясь.
– Что за такси, Дот?
– Ну, то, на котором Уолтер Бишоп привез мать домой. – Миссис Форбс продолжала ласкать кота, еще несколько раз чмокнула его между ушами. – Я тогда еще сказала Маргарет: неудивительно, что он сбежал. Только представь, большой страшный автомобиль, и перепуганный до смерти кот мчится по улице среди ночи.
– И ты знала, что она в доме? – спросила миссис Дейкин.
Миссис Форбс улыбнулась.
– Я думала, они оба там, – ответила она.
Миссис Дейкин широко раскрыла рот, но не произнесла ни звука.
– Просто удивительно, что ты узнала кота, – заметил Брайан. – Ведь столько времени прошло.
Отвечая Брайану, миссис Форбс смотрела не на него, а на Шейлу Дейкин.
– В том-то и штука, верно? Человек никогда не забудет до конца то, что видел однажды, – заметила она. – Даже если у тебя пропали все фотографии, их всегда можно вытащить из памяти, ну, если случай того потребует. Память, она исчезает только со смертью человека. Весьма опасная вещь эта память. Это стоит запомнить, вот что я вам скажу.
И она, даже умолкнув, продолжала смотреть на миссис Дейкин.
Я взглянула на Тилли и пожала плечами. Тилли посмотрела на меня и тоже пожала плечами.
Приближение автобуса мы услышали еще за несколько миль. Мы слышали, как он едет по городу, останавливается или притормаживает на поворотах, шипит тормозами, с шумом выкашливает выхлопные газы в раскаленный воздух. Небо, казалось, потемнело еще больше, воздух сгустился, и я заметила, как мистер Форбс достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб.