Среди паксов
Шрифт:
– Едем.
– Ой, только не Робби Вильямс!..
Пассажир испуганно заголосил, и я спешно переключил трек.
– Сорян, – продолжил он потухшим голосом, – у меня жена бывшая… прошлая… Ну короче, та жена, что была… Его постоянно слушала.
Я аккуратно кивнул, дескать, понимаю.
– А знаете, верните его обратно. Песня-то хорошая, на самом деле.
Я щёлкнул два раза по кнопке и снова зазвучал Робби Вильямс.
– Нынешняя жена, которая сейчас, в смысле… Она Рианну очень любит.
Я снова кивнул, хотя и не понимал,
– А вот вам больше Рианна нравится или Робби Вильямс?
Я на всякий случай беспомощно пожал плечами, чтобы не промахнуться в выборе.
– Вот и я не знаю… – выдохнул обессиленно мужчина и надолго погрузился в какие-то мысли.
– Ух ты! Моего мужа тоже зовут Никита. Он сегодня в командировку улетел. В Краснодар.
– Ничего себе, совпадение!.. – я постарался как можно естественней удивиться, даже не знаю зачем.
– До следующей пятницы. – добавила пассажирка. – А оттуда в Керчь.
– Здорово! – я снова поразился своему притворному восторгу.
– У нас двое детей, мальчики…
Я посмотрел на навигатор: ехать ещё минут восемь. Надо было менять тему.
– Музыка не мешает? – спросил я и, не дожидаясь ответа, сделал чуть громче.
– Что вы, я музыку обожаю! Я в детстве ходила в музыкальную школу, очень её любила, преподаватель была такая чудесная женщина, я так ей благодарна…
Далее следовал десятиминутный рассказ о детстве и юношестве. Вы спросите, почему десять, если ехать оставалось всего восемь?
Да потому что две минуты я слушал рассказ уже после того, как я привёз девушку по адресу и она рассчиталась.
– Вы совершили две ошибки, знаете, какие?
Пассажирка приготовилась уже выходить из машины, но решила донести до меня сокровенное.
– Одну точно знаю.
– Какую? – тоном учительницы по химии не унималась дама.
– В детстве не мечтал стать космонавтом. А у них пенсии отличные…
– Я не об этом. Вы там затормозили перед светофором. Помните? Зачем?
– Он горел красным…
– Ну и что?! Никого же не было вокруг. Спокойно могли проехать. Привезли бы клиента пораньше.
– Вы спешили?..
– Я бы вам сказала, если бы спешила.
Недовольная пассажирка покинула салон. Про вторую ошибку я не стал спрашивать.
Заказ к офису Роскосмоса.
Едем.
– Остановите, пожалуйста, у Пятёрочки.
«Сухарями затариваться будет», подумал про себя.
Ужасно гламурная девушка в умопомрачительном полушубке и модных сапожках погрузилась в Шереметьево и начала общение по носимому абонентскому терминалу подвижной цифровой связи марки Айфон.
Причём связь осуществлялась симплексная: сначала передача, потом приём, путём обмена аудиофайлами в каком-то (видимо) чате.
А поскольку головными телефонами стереофоническими динамическими, входящими в комплект поставки, девушка не пользовалась, на всю Афродиту раздавались громкие вопли, которыми девицы обсуждали Диму.
Дима, как водится, поначалу казался нормальным типом,
– У меня деверь вечно кладёт свой айфон на яйца. А вот вы молодец.
– Что, простите?!..
– Деверь, говорю, вечно кладёт телефон между ног на сиденье, когда рулит. А вы убираете аккуратно вот туда, под магнитофон…
Я машинально устремил взгляд в надир, телефона там действительно не было, я и впрямь не кладу его туда.
– Там же излучение, радиация, а он как будто этого не понимает! – продолжал сокрушаться пассажир, – Я ему всегда говорю: не надо. Я волнуюсь.
– За телефон?.. За сестру?
– Да не за телефон! – мужчина махнул рукой жестом абсолютной безнадёги. – И не за сестру. Она уже развелась, кстати.
Группа молодых людей (в составе двух особей женского пола и двух – мужского) всю дорогу обсуждают проблему какого-то Васи, который расстался с Машей, а у Маши новый хахаль и теперь есть риск, что Вася сильно по этому поводу опечалится.
– Знаете, у меня в детстве была машинка радиоуправляемая, – начал издалека один из ребят, – с такими большими колёсами, как у американских бигфутов, любимая, но я потом вырос и забросил её на даче. А недавно приехал и увидел, как с ней играет племянник. И вот племянник считает, что эта машинка его. Когда я это услышал, я был в бешенстве: я-то знаю, что машинка моя, просто я её забросил, но она моя. Так вот и Вася, как только увидит, что машинка уже кем-то присвоена и кто-то считает её своей… Надо ждать, короче, пока машинка к нему вернётся. Другого выхода тут нет.
Затем помолчал и вдруг обратился ко мне:
– А вы как думаете?
Я важно повращал глазами и произнёс авторитетным тоном:
– Можно же купить другую машинку. Поновее. С колёсами… побольше. – Я показал руками, как выглядят колёса побольше.
Такого фурора у пассажиров я не производил ранее вообще никогда.
Я проникал в самые секретные и охраняемые дворы, куда обычно вахтёры не пускают такси, чтобы подать машину к подъезду. Я успокаивал самых истеричных детей. Я давал советы о том, где крестить детей. Даже где рожать (клянусь!). Я помогал настраивать фотоаппараты и телефоны, я разрабатывал планы по уходу с радаров от бдительных мужей и жён. И всё это успешно.
Но именно сегодняшняя реплика вызвала самые бурные восторги. После чего молодёжь позвала к ним – пить виски.
Нет, мои дорогие. Мне работать надо. Вы давайте там без меня.
Подошёл к концу четвёртый месяц в такси.
Стало понятно, что меня хватит надолго, а первое время я в этом был совсем не уверен. Другой вопрос, а надо ли мне это будет затягивать надолго? Надеюсь, что нет.
Внезапно вскрывшееся графоманство отчасти скрашивает унылую работу, которую многие считают весёлой, забавной и полной удивительных встреч с интересными людьми. Надо отметить, что и работу фотографа, во многом унылую и весьма непростую, тоже считают весёлым времяпрепровождением…