Среди самцов
Шрифт:
Хотя у Крэйга в руках было заряженное ружье, он, увидев мчавшуюся к нему с поднятыми кулаками и выкрикивавшую во всю горло проклятия сестру жены, не на шутку перепугался.
— Это не моя дочь, Одди, — пробормотал он, когда Одетта оказалась от него на расстоянии ярда.
Одетта замерла на месте, словно обратившись в статую.
— Что ты сказал?
— То и сказал, что это не моя дочь, а Лайэма Тернера.
— Что?
— Лайэм объявился у нас дома в декабре и стал утверждать, что Монни носит его ребенка. Я этого не выдержал — и сбежал из дому. Но Монни знала, где меня искать. Она приехала ко мне
— Что?!
— Потом до меня дошли слухи, что она сменила в доме все замки, а еще через некоторое время я узнал, что Лайэм Тернер к ней переехал и стал жить у нас дома. До сих пор живет, между прочим.
— Что?!!
— Ну, заладила — «что» да «что»? Может, ты стала плохо слышать? — спросил Крэйг без малейшей доли иронии в голосе.
— Что значит, «Монни знала, где меня искать»? Где же ты все это время был?
— Прятался у одного приятеля в Эссексе, — сказал Крэйг, опустив голову и разглядывая носки своих пыльных туфель. — Извини, Одди, я не хотел объявляться дома, пока Монни не родит. Она же меня просила… А о том, что из-за моего исчезновения у тебя начались неприятности, я не знал. Монни ни словечка мне об этом не сказала. Ничего удивительного. Она была занята только собой и своими проблемами. Кстати сказать, больше она в Эссексе не объявлялась. Я решил, что беременность у нее трудная и ей не до меня. Ну а потом появился Джимми и объявил, что у Монни родилась девочка и они обе чувствуют себя хорошо…
— Ума не приложу, как тебе удалось его найти? — сказала Одетта, поворачиваясь к Джимми. Это были первые слова, с которыми она к нему обратилась после долгой разлуки, и Одетта замерла в ожидании, когда он ответит — до того ей не терпелось снова услышать его голос. Что он скажет, заботило ее куда меньше. К большому ее удивлению, их встреча не так сильно взволновала Джимми, как ей бы того хотелось.
— Это было нелегко, — пробубнил Джимми, глядя в пространство поверх ее головы. Щеки его заросли щетиной, вид был усталый. — Жаль, что мне не пришло в голову расспросить Монни о том, где он скрывается. Это сильно облегчило бы мне задачу.
Наконец Одетта стала кое-что понимать.
— Выходит, Монни с самого начала знала, где прячется Крэйг, — и молчала? — Это казалось ей совершенно непостижимым.
— Ну, она чувствовала себя не в своей тарелке. Как-никак ребенок у нее все-таки от Лайэма, а не от Крэйга, — объяснил Джимми. — Когда мы с Крэйгом к ней приехали, она была в жуткой депрессии и согласилась разговаривать со мной только после того, как я пообещал, что Крэйг будет сидеть в машине и не рыпаться.
— Она боялась, что я заберу у нее своих детей, — сказал Крэйг, после чего взвел курки, вскинул ружье и выпалил из обоих стволов по вылетевшей из автомата тарелочке. — Я, между прочим, не видел их полгода и очень соскучился, а она меня даже на порог не пустила. Шлюха!
Джимми взял у Крэйга дымящееся ружье, отставил его в сторону и пробасил:
— Не петушись, Крэйг. В том, что случилось, ты тоже виноват — и отлично это знаешь.
Одетта не выдержала: она, конечно, любила Монни и сочувствовала ей, но всему есть предел.
— Выходит, помимо Калума,
Однако, прежде чем Одетта успела набрать номер полицейского участка, Джимми отобрал у нее мобильник и сунул себе в карман.
— На свете есть вещи поважнее денег! — злобно прошипел он, глядя ей в глаза.
Одетта хотела было сказать ему, что деньги ее не волнуют и злится она только из-за того, что ее предали, но промолчала.
К чему объяснять что-либо, когда сразу видно, что тебя не понимают, не хотят понимать?
— Крэйга подставили, Одетта, — сказал Джимми уже без прежней змеиной злобы в голосе. — Думаю, это Лайэм спрятал у него дома наркотики и деньги. Как ты понимаешь, у него была для этого масса возможностей. Монни, конечно, все отрицает, но я долго разговаривал с Крэйгом и убедился, что он ни черта не знал ни о деньгах, ни о наркотиках. Хотя, конечно, он тоже не ангел, и на его совести немало всяких темных делишек.
Пока Джимми говорил, Крэйг смотрел на него с собачьей преданностью. Одетта не могла отделаться от ощущения, что в следующую минуту он начнет ластиться к Джимми, как верный пес, требуя, чтобы его погладили.
— Ну и что вы собираетесь теперь делать? — спросила она. На этот раз ее голос звучал уже более спокойно.
— Я лично собираюсь убить Лайэма Тернера, — бросил Крэйг, снова хватаясь за свое ружье и начиная вставлять в стволы патроны.
Джимми был не столь категоричен.
— Придется обратиться в полицию. Как видно, без этого не обойтись, — вздохнул он. — Но не сейчас. Пока что с доказательствами у нас плоховато. Если мы заявимся сейчас к копам, Крэйга просто арестуют — вот и все. Тогда ему придется доказывать свою невиновность, сидя за решеткой, между тем как Лайэм будет разгуливать на свободе и над ним посмеиваться. И это может тянуться годами, поскольку никаких улик против Лайэма ни у нас, ни у полиции нет.
— А Лайэм в курсе, что вы под него копаете?
— Если он об этом еще не знает, то скоро будет в курсе. Когда мы с Крэйгом приехали к Монни, его дома не было. Но можно не сомневаться, что, когда он вернется, Монни расскажет ему о нашем визите. Тогда он сразу смекнет, что Крэйг вышел на тропу войны. Вот почему я привез Крэйга сюда. Ролли уже согласилась его у себя приютить. Лайэм, ясное дело, догадается, что Крэйг скрывается в Суссексе, но будет искать его или у меня на ферме, или у вас на мельнице.
— А почему ты думаешь, что Лайэм догадается, где находится сейчас Крэйг? — спросила Одетта. — Он ведь не знает, что ты, Джимми, живешь в Суссексе? И Монни об этом не знает…