Среди самцов
Шрифт:
— Одетта? — взволнованно произнес в трубке незнакомый мужской голос. — Он говорит, что если не получит свою книжку в течение часа, то пристрелит меня, не задумываясь. Надеюсь, ты знаешь, что тебе делать?
Джун несколько секунд в полном недоумении созерцала мобильник, потом нажала на кнопку «отбой».
— Кто это? — спросила Лидия, без большого, впрочем, интереса.
— Неправильно набрали номер, — ответила Джун, наливая себе очередной бокал шампанского. — Похоже, звонил какой-то сумасшедший библиотекарь: напоминал о книжке.
Все
Так или примерно так рассуждал Джимми, попеременно глядя то на обрез в руках Лайэма, то на его побелевшее от ярости лицо. Парень, безусловно, готов был на все, чтобы заполучить свою драгоценную книжку. Он не только захватил заложников, но пристрелил бы всякого, кто попытался бы вести с ним нечестную игру или увиливать от ответа на прямо поставленный вопрос:
— Где моя книжка?
На кухне Фермонсо-холла сидели на полу связанные по рукам и ногам Джимми, Крэйг, Флориан и пьяный в стельку молодой охранник. Последнего, впрочем, связывать не было никакой необходимости: Флориан так его напоил, что он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Крэйг и Джимми боялись бешеного Лайэма, поскольку не знали, что он в следующую минуту может выкинуть, охранник уже не боялся никого и ничего, и лишь один Флориан сохранял подобие хладнокровия.
— Эта книжка… она что — Пулитцеровскую премию получила? Обязательно сообщи мне ее название и имя автора. А то в последнее время печатают какую-то дрянь. Я вот взялся было за «Лебединую верность», а дочитать не могу. Герой очень уж не нравится. Как есть сексуальный маньяк… — Фло с видом знатока оглядел мощный торс и широкие плечи Лайэма и чуть не облизнулся от удовольствия. Вообще-то он, Фло, влетел в эту разборку случайно: спустился на кухню, чтобы перехватить какой-нибудь жратвы, и на тебе — попал в заложники. Поскольку в животе у него плескалось по меньшей мере полторы бутылки коньяку, ситуацию всерьез он не воспринимал и по этой причине постоянно подшучивал над Лайэмом. То обстоятельство, что Лайэм привязал его к охраннику спиной к спине, ему даже нравилось: позволяло ощущать прикосновение острых лопаток и гибкого позвоночника молодого парня.
— Заткнись… дурак хренов… — Вести литературный диспут Лайэм настроен не был. Наставив на Крэйга обрез, он с угрозой произнес: — Куда ты девал мою книжку? Не скажешь — ляжешь здесь первым. — С этими словами Лайэм приставил стволы обреза прямо ко лбу Крэйга.
За спиной у Лайэма на металлическом разделочном столе отсвечивал воронеными стволами отделанный серебром роскошный «ремингтон», похищенный Крэйгом из оружейного шкафа Ролли. Увы, «ремингтон» Крэйгу не помог. Прежде чем он успел взвести курки и вскинуть оружие, обрез
Джимми смотрел на Лайэма, опасался его бешеного нрава, но при всем том мысленно просчитывал расстояние, отделявшее его от преступника. Ничего утешительного в голову ему не приходило. Даже если бы ему удалось, подпрыгнув, выбить ногами обрез у него из рук, к услугам Лайэма был «ремингтон» Ролли, которым он не преминул бы воспользоваться. Поскольку руки у Джимми были связаны, всякая попытка напасть на Лайэма была сродни самоубийству.
— Джим сказал тебе правду. Твоя книжка находится у Одетты, — пробубнил Крэйг. — А она вряд ли будет здесь раньше чем через час. Не забывай, она едет из Лондона…
Джимми прикрыл глаза, в который уже раз задаваясь вопросом: стоило ли ему при сложившихся обстоятельствах звонить Одетте? Поскольку ответа на этот вопрос у него не было, оставалось только надеяться, что она правильно истолковала значение этого звонка, поняла подтекст, который он пытался вложить в вырвавшиеся из его уст две короткие сбивчивые фразы.
Джимми очень рассчитывал на Сид и Калума, которые остались ждать его в машине. Поскольку с тех пор, как он скрылся в подъезде Фермонсо-холла, прошло не менее четверти часа, они могли, заподозрив неладное, отправиться на поиски телефонной будки или кафе, откуда можно было бы без помех позвонить в полицию.
Калум и Сид видели сквозь стеклянные двери подъезда, как Лайэм взял Джимми на прицел и куда-то повел. Поскольку телефонных будок или ночных пабов поблизости не было, они решили позвонить в полицию прямо из Фермонсо-холла. Он был настолько велик, что им ничего не стоило затеряться в его многочисленных коридорах, переходах и комнатах. Обойдя вокруг огромного здания, они вошли в него через черный ход и по узкой служебной лестнице поднялись на этаж, где находились офисы.
— Линия не работает. Должно быть, ветер оборвал провода, — жалобно проблеял Калум, убедившись, что ни один из аппаратов не работает.
— Глупости. Какой еще ветер? Кабели проходят глубоко под землей, — бросила Сид и защелкала клавишами компьютера. С его помощью можно было послать электронное послание кому-нибудь из знакомых и попросить поднять тревогу. — Смотри, а модем-то включен. Боже, а это что еще такое? Никак Одетта? Точно, Одетта! Калум, ты посмотри только, что она вытворяет! В жизни бы такого о ней не подумала…
Калум поднял глаза и замер: на экране замелькали знакомые кадры соития Одетты Филдинг и Флориана Этуаля.
— Это не я… Я этого не хотел, — пробормотал он. — Все это необходимо как-то удалить, уничтожить. Сид, ты знаешь, как это сделать?
Сид надела очки и устроилась у компьютера поудобнее.
— В теории — да. — Пощелкав с минуту клавишами, она повернулась к Калуму и посмотрела на него поверх очков: — Ты не забыл, что нам нужно позвонить в полицию?
— С полицией можно подождать, — прошипел Калум. — Ты знай делай свое дело. Сейчас это самое главное.