Среди самцов
Шрифт:
— Ничего страшного, я предпочитаю зрелых женщин, — промурлыкал, как кот, Тод Остин.
— А вот я предпочитаю молодых мужчин, — сказала все с той же милой улыбкой Сид. — Ваша же молодость стала уже в значительной степени достоянием прошлого…
Йен и его ребята спровадили привезенную ими к Сид стриптизершу в одном из такси, приехавших на ферму, чтобы отвезти парней из ансамбля «Стейдж Стэгз» в отель. Всю дорогу до города Тод Остин разливался соловьем, пытаясь соблазнить и заманить к себе в номер свою коллегу по цеху. Не то чтобы она была слишком уж привлекательна и хороша собой — совсем нет, — просто ему после обидных
— Дорогие леди! Позвольте предложить вашему вниманию… Только сегодня ночью… Выступление популярного ансамбля!
На импровизированной сцене в сопровождении магнитофонной записи известного шлягера в исполнении Тома Джонса появились Йен и его приятели, одетые в маскарадные костюмы, в которых они приехали на вечер. Они также наведались в гардеробную Сид и позаимствовали оттуда целую коллекцию разнообразных шляп, которыми себя и украсили.
Надо сказать, это представление Эльзе и ее «курочкам» понравилось значительно больше предыдущего. Прежде всего в нем было куда больше юмора — ну а кроме того, нельзя было сбрасывать со счетов то обстоятельство, что перед женщинами отплясывали не какие-то наглые стриптизеры, а близкие, родные им люди — друзья, любовники и мужья, которые из кожи вон лезли, чтобы угодить своим избранницам.
Даже Одетта не смогла удержаться от смеха, когда парни, приспустив брюки, продемонстрировали дамам свое нижнее белье. Это было собрание всех возможных фасонов и моделей, какими только могли похвастать торговцы мужскими трусами. Особенно Одетту поразили трусы Спайка с изображением на причинном месте рождественского пудинга и белые в розовых разводах кальсоны Дункана, при виде которых Элли вся зарделась и от смущения закрыла лицо руками.
Когда же парни начали приплясывать, имитируя — каждый в силу своих возможностей — движения профессиональных танцоров, тут уж никто не смог удержаться от хохота. И не только потому, что движения этих парней казались такими уж смешными. Просто все эти хорошо знакомые в своем большинстве люди, избавившись от покровов, обрели совершенно иной, непривычный и оттого чрезвычайно забавный вид.
К примеру, Йен, которого Одетта всегда считала широкоплечим и стройным — по той, возможно, причине, что он имел обыкновение носить широкие, просторные пиджаки в клетку, — на поверку оказался человеком с цыплячьей грудью, но зато с выпуклым в виде горбушки животиком. Дункан вообще был тощим, как скелет, и к тому же с кривыми волосатыми ногами, а у Спайка Джеффриса красовалась на толстом бедре многоцветная татуировка с птичками.
Финальный трюк, когда парни хотели разом стянуть с тебя трусы, а потом одновременно прикрыть библейские места шляпками, которые они позаимствовали для этого из гардероба Сид, не удался. Что ни говори, для этого нужна была основательная подготовка, а Йен и его ребята в качестве танцоров на профессионалов никак не тянули.
Зато громовые аплодисменты и оглушительные приветственные крики, которые они получили от своих подруг в качестве вознаграждения за неудавшийся, в общем, номер, сторицей воздали им за все их усилия. Когда же парни, поклонившись и прихватив с собой кое-что из одежды, скрылись за дверью, задержавшийся на мгновение в зале Дункан, кое-как прикрыв себе чресла, сказал:
— Прошу вас, леди, собрать наши вещи и отнести к нам в бильярдную.
— Какие милые парни, — сказала Сид, когда женщины, вызвав в очередной раз такси, отправляли мужчин в Брайтон.
— Ты это верно сказала — милые, — с чувством произнесла Джун, которая, стоя у дверей, посылала вслед своему Джею воздушные поцелуи. — Без них сразу стало как-то пусто и одиноко…
— Между прочим, у твоего Джея отличное тело, — сказала Сид Джун, толкнув локтем Одетту. — Верно, Одди?
— Правда? Я что-то не заметила. — Одетте не хотелось вдаваться в рассуждения о физических достоинствах сожителя ее подруги.
Когда она скрылась за дверью, Сид печально покачала головой и произнесла:
— Если не ошибаюсь, Одетта переживает сейчас трудные времена…
— Еще бы! — согласилась с ней Джун. — Банкротство — это не шутки.
— Да я не о том. Я о мужчинах. — Сид посмотрела на Джун в упор. — Похоже, она просто-напросто их боится. Бросается от них прочь, как раненый зверь, и наверняка в глубине души всех их презирает. Верно я говорю?
— Ну, «презирает» — это слишком сильно сказано… — задумчиво протянула Джун. Она знала, конечно, про неудавшийся роман Одетты с Калумом, но ей казалось, что ее подруга уже сумела пережить самое худшее. — Все-таки Одетта старается относиться к мужчинам непредвзято, то есть по справедливости.
— Я тоже так думаю, — рассмеялась Сид. — Она не похожа на женщину, которая стрижет всех под одну гребенку. — Подмигнув Джун, она добавила: — И у меня в этой связи возник некий планчик… Надеюсь, ты поможешь мне придать ему необходимую стройность и законченность?
32
На следующий день «девочки» проснулись очень поздно, и самочувствие их оставляло желать лучшего. Единственным исключением из правила была Эльза, которая тоже чувствовала себя не лучшим образом, но по другой причине. Всю ночь у нее в животе, не давая ей спать, толкался ребенок. Зато голова у нее — не в пример подругам — была на удивление ясной, поскольку вечером она практически ничего не пила.
Она разливала чай и раздавала страдающим от похмелья аспирин, виски с содовой и бутылочки с холодным пивом — короче, взяла на себя роль сестры милосердия. Есть никто не хотел — из опасений приступов тошноты «девочки» ограничились напитками.
— Бегать сегодня будешь? — спросила Джун у Одетты, которая в прежние времена при любых обстоятельствах пробегала по утрам несколько миль.
— Я забросила это дело, — пробормотала Одетта.
Джун, как это ни странно, посчитала, что это хороший признак. По мнению Джун, Одетта слишком изнуряла себя бесконечными занятиями гимнастикой, ежедневными пробежками и строжайшей диетой — вот и довела себя до нервного срыва.
Одетта придерживалась противоположного мнения и считала, что только упражнения и строжайшая диета помогали ей поддерживать тот бешеный ритм жизни, который она для себя установила, но говорить об этом Джун она не стала. В этом смысле они никогда друг друга не понимали.
Когда около полудня женщины снова собрались за большим столом, Одетта вынула из сумочки серебристый мобильник и протянула его Лидии.
— Мы брали его с собой, когда ездили тебя искать, — объяснила она. — Чтобы поддерживать связь с фермой.