Среди самцов
Шрифт:
— Не больно-то он вам помог, — сказала, поджав губы, Лидия. — Да и сыщики из вас, признаться, никакие. Если бы я не наткнулась случайно у клуба на Йена и его приятелей, до сих пор бы бродила по Брайтону.
— Мы же хотели как лучше, — виновато сказала Эльза.
Лидия между тем осмотрела свой телефон и пришла к выводу, что батарейки у него сели.
— Вот дьявольщина! — выругалась она, швыряя бесполезный телефон на стол. — А мне как раз должны звонить.
Одетта, прищурившись, холодно на нее посмотрела,
Джун, однако, подобной тактичности не продемонстрировала.
— Было тебе одно сообщение, было, — сказала она. — И мы его прослушали: думали, может, что важное? Но это звонил Калум.
— Правда? — Глаза Лидии расширились от удивления. — И что же он сказал?
— Сказал, что Финли скоро обо всем пронюхает, — ледяным тоном произнесла Одетта. Бесстыдство этой молодой женщины ее поражало. — А еще он сказал, что ехать к нему на квартиру по этой самой причине никак нельзя.
Брови у Лидии выгнулись, как два вопросительных знака.
— Как-то все это странно. Вы уверены, что он сказал именно это?
— Короче, Калум был полон секретов и недомолвок, — решила не тянуть резину Джун. — У тебя что — должно было состояться с ним тайное свидание?
— Вы что — с ума сошли? — Тут Лидия неожиданно расхохоталась. — Просто Калум хотел поговорить со мной относительно предстоящих свадебных торжеств.
Одетта готова была покаясться, что разговор у них должен был состояться на другую тему. В следующую минуту, правда, Лидия сделала заявление, которое поколебало ее уверенность.
— Калум сказал, что, возможно, согласится предоставить в наше распоряжение свое поместье Фермонсо-холл, — проговорила она, вся лучась от радости. — Это такое щедрое предложение. Я на седьмом небе от счастья. Фин, естественно, ничего пока об этом не знает. Да и зачем ему говорить? Вдруг Калум передумает. У него семь пятниц на неделе…
Одетта стала смотреть в окно, чтобы никто не видел выступивших у нее на глазах слез радости. Слава богу, у Калума и Лидии пока что ничего нет!
— Но мне казалось, вы уже договорились с музеем «Уильям энд Мэри» о проведении свадебных торжеств, — заметила Элли.
— Это так, но у меня в последнее время желание справлять свадьбу среди древних реликвий что-то пропало, — сморщила носик Лидия. — И что может быть шикарней свадьбы в загородном поместье?
— Неужели Фермонсо-холл отремонтируют уже ко дню вашей свадьбы? — удивилась Джун. — Я слышала, он в ужасном состоянии.
— Я лично его не видела, — пожала плечами Лидия, — но говорят, это совершенно грандиозное здание, и вовсе не такое запушенное, как тебе кажется.
Одетта подумала, что ей тоже очень хочется увидеть Фермонсо-холл. С тех пор, как она впервые услышала о проекте Калума, она себе места не находила от любопытства.
— А почему бы нам не отправиться туда прямо сегодня? — спросила
— Не думаю, что это удачная мысль… — протянула Эльза. — Говорят, новые владельцы весьма ревниво оберегают свои владения и никого туда не пускают.
— Нет уж, мы обязательно туда пойдем! — Лидия была в восторге от этой затеи. — Ведь новый владелец поместья — Калум. Вы что, забыли? А ведь он практически уже мой родственник.
«И практически твой любовник», — захотелось добавить Одетте. Неожиданно она поняла, что эта мысль начинает ей даже нравиться — в определенном, извращенном смысле, конечно. Поскольку в последнее время положительными эмоциями жизнь ее не баловала, она стала находить радость даже в собственных страданиях.
Одетта отправилась гулять по участку и забрела на мельницу, где обнаружила помещения, которые, казалось, никто никогда не посещал и не убирал. Она не заметила, как на мельницу вслед за ней зашла Сид и, прислонившись к дверному косяку, стала за ней наблюдать. Одетта увидела ее только в последнюю минуту, когда повернулась к двери, чтобы уйти.
— Вот ты куда забралась, Одетта, детка, — сказала Сид. Она была одета в странный костюм, состоявший из шелковой пижамы, цыганской шали и резиновых сапог. — Что ж, я рада, что ты увидела эти апартаменты, поскольку мне лично они очень дороги. Здесь, — тут она обвела рукой завешанный паутиной просторный зал, — начинается царство моего покойного Джоба. При жизни он никого сюда не допускал. Даже меня. Это было его убежище, и он так хорошо меня выдрессировал, что я и теперь, после его смерти, бываю здесь крайне редко.
— Жалко, что столько места пропадает впустую, — сказала Одетта.
— Ты права. Этим комнатам просто необходимо, чтобы их снова обжили. Хочешь взглянуть на жилище Джоба? — предложила Сид.
Женщины поднялись по лестнице в чердачное помещение — пыльное и захламленное. Впрочем, здесь были не одни только хлам и мусор. У стены стояли большой телевизор и мощная стереосистема, а в боковой пристройке скрывались холодильник и микроволновая печь.
Одетта заглянула и в ванную — уж осматривать так осматривать — и решила, что сантехника, в общем, еще очень даже ничего себе.
— А теперь заглянем в его спальню, — сказала Сид и потащила Одетту за собой наверх по еще более узкой и рассохшейся лестнице.
Это было совсем уже крохотное помещение, большую часть которого занимала двуспальная кровать. Между тем Сид дожидалась ее у перил еще одной, весьма ненадежной с виду лестницы.
— Нас ждет последнее восхождение — и самое опасное, — сказала она.
Они поднялись по скрипучей лесенке на самый верх, где ничего, кроме пыли и трухлявых балок, не было.