Среди Звезд

Лояр Ир

Толстая картонная обложка с изображением старого замка скрывала в себе пару десятков негативов, спрятанных под белую пленку. На вид они напоминали листы с повышенным глянцем. На самом деле без специального карандаша на бумаге невозможно было что-то воспроизвести.

То, что походило на карандаш было очень сложным прибором, состоящим из двух частей. Первая воспринимала ее мысль, а вторая при соприкосновении с поверхностью листа, проецировала ее, преобразовывая в слова. На поверхности выступали придуманные предложения.

Подумав, что на открытом месте незачем демонстрировать работу секретных приборов, она решила свернуть за угол и пойти к своему любимому кафе. К тому же

пора было сменить место, здесь она уже все рассмотрела. Запихнув альбом обратно в сумку, которую она засунула под мышку и, почесав еще раз кончиком карандаша нос, приложила его к виску. «Так, – постаралась она сфокусироваться на мысли, – в самом начале нужно написать, что ребенок родился вторым в семье, потом катастрофа и два брата остаются без родителей. Скверные родственники не сильно баловали мальчишек своей любовью, а младшему вообще пришлось несладко. Интересно, как можно связать жизнь в одном временном промежутке, но в трех разных цивилизациях?» – подумала она, пиная маленькие камешки. Она села спиной к улице в том месте, где навес давал тень.

– Я бы использовала одних и тех же героев, иногда пересекающихся друг с другом, в разных мирах, – ответила она рыжей кошке, сидевшей неподалёку от нее.

Глубоко вздохнув, она потянулась.

– Как же хорошо! Каких-то серьезных отличий в этом девяносто восьмом я не вижу, поэтому ничто и никто мне пока не мешают получать мощный заряд положительных эмоций, – сказала она, обращаясь к пушистому существу, решившему лечь рядом. Кот растянулся на соседнем стуле и внимательно слушал едва понятную болтовню, шевеля при этом странно ушами.

Кончик карандаша плотно прижался к виску. «Нужно срочно как-то начать свою историю», подумала она. Палец нажал кнопку, и верхняя часть листка заполнилась аккуратно написанными строчками. Импульсы в голове начали генерироваться все быстрей и быстрей. Это запустилась работа устройства, находящееся у нее внутри черепа. Образы, действия, описание предметов возникали так ясно, как будто она смотрела фильм, а не думала. Мысли связывались легко, выстраиваясь в логические цепочки. Придуманный мир казался очень знакомым. Она прислушалась к своим ощущениям. Желания остановится не последовало и она, поудобней устроившись на стуле, углубилась в свою работу. Иногда она отвлекалась и прикладывала карандаш к странице альбома. На поверхности появлялись графитового цвета буквы, заполняющие остатки белого поля. Она поднесла к голове многоцветный карандаш – прибор для рисования. Его принцип работы тот же самый, но немного проще. Он мог проецировать мысли в виде картинок. На странице появился парусник, плывущий по волнам безмерного океана. Его к берегу гнал ветер и желание героя.

Из кафе вышла женщина и подошла к ней.

– Что-нибудь хотите?

– Галету и капучино, – картаво выдавила она, закрывая альбом от посторонних глаз.

Проводив хозяйку кафе взглядом, она огляделась. Дальше оставаться здесь не стоит. Поработать, не отвлекаясь, у нее уже не получится. Нужно уходить. Кто-нибудь из любопытных туристов мог заглянуть ей за плечо и увидеть лишнее, что совсем не входило в ее планы. Совсем не хотелось объяснять кому-либо, как на листе появляются строки, написанные мелким почерком, при том, что карандаш не двигался. Пробежав глазами несколько абзацев, она на минуту задумалась, прислонив кончик карандаша ко лбу, записала еще несколько мыслей, появившиеся в голове.

На колени прыгнул рыжий кот и, приподнявшись на задние лапы, посмотрел на нее.

– Мне даже нечем тебя угостить, бедолага, – снова оглядываясь, сказала она.

На деревянном столе перед ней лежал закрытый альбом и заказанный завтрак, который

попробовать было ей не дано.

Тишину улицы наполнил смех молодых людей. Они разглядывали старые дома и вывески, желая запечатлеть интересные мелочи, трещали своими фотоаппаратами и громко кричали, распугивая голубей. «Скорей отсюда, пока не попала в объектив камеры», – решила она. Сколько было случаев, когда не по своей вине работающие специалисты института оказывались на чьих-то фотографиях. Натянув поглубже шляпу с широкими полями на глаза, она, стараясь остаться для появившихся туристов незамеченной, быстро, насколько позволяло ее новое тело, направилась в отель.

«По моим сведениям, Рендел разделил работу, поручив всем старшим специалистам предоставить свой сценарий развития проекта. Как я могу предугадать, если я не интересуюсь проектом Софи, – думала она, поднимаясь по лестнице на третий этаж. – Меня когда-нибудь любопытство погубит. Я берусь за любую интересную работу».

Зайдя в свою небольшую и тесную комнату, она со всего размаху закинула на кровать сумку, так что все ее содержимое вывалилось на розовое одеяло. Ей захотелось плюхнуться следом, и она уже было приготовилась к прыжку, но вдруг замерла от ужаса, прислушиваясь к странному шуму, доносившемуся из ванной комнаты. Там кто-то был. На цыпочках она подошла к двери и прислонилась ухом. В душевой кабинке шумела вода, неизвестный громко сопел и бубнил в разных тональностях мелодию похожую на марш. Вдруг все звуки смолкли. Она стояла не шевелясь секунд десять, вслушиваясь в воцарившуюся тишину по другую от нее сторону. Неожиданный громкий свист заставил ее подпрыгнуть на месте.

– Отпусти ручку двери, и дай мне выйти отсюда, – забубнил, глотая слоги мужской голос.

Она еще сильней налегла на деревянную дверь бежевого цвета и мертвой хваткой вцепилась в белую витую ручку. Кто бы это ни был он, во-первых, незаконно по этому времени проник в ее номер, а, во-вторых, видел ее вещи и мог разоблачить. Недавно такое случилось с коллегой из ее отдела, когда горничная наткнулась на его сумку и без спроса залезла в нее, решив украсть портмоне и документы.

– Успокойся! Это я. Я – Антон, – по-дурацки смеясь, сказал кто-то за дверью.

Она выдохнула и отошла в другой конец комнаты. Заметив на столе сумку из коричневой кожи, окончательно успокоилась. Такие портфели носили все сотрудники «Среди звезд», когда работали на Земле. Самое главное на нем присутствовал опознавательный знак – печать института, видимая только встроенным в голову прибором. Метки расставляли для быстрого определения своего человека среди всех остальных. Прибор считывал и распознавал все то, что не улавливал человеческий глаз. Кроме сумок знак мог находиться на одежде или на лобовом стекле транспорта, который использовался сотрудником для работы.

Две ладони с растопыренными пальцами направлялись друг к другу, и как пазлы входили в промежутки. К сходившимся ладоням спиралью спускалась лента, которая касалась поверхности небольшим завитком.

Пока она рассматривала печать на портфеле, мужчина вышел из ванной комнаты. Он неторопливо обматывал полотенце вокруг талии.

– Я думал, что первый свой отпускной день ты проведешь в Перуж, и вся без остатка растворишься в своих воспоминаниях, рассматривая его старые улочки. Хотя… – и он взглянул на нее, – в самой красивой деревне Франции не осталось самого главного. Сердце любого города – это его жители. Их нет, он мертв. Твоя память наполняет его жизнью, но только ты способна это видеть. Мне не понятно, что может тебя удерживать в прошлом Перуж и почему ты за такой длительный промежуток времени не подобрала для себя ничего другого.