Средневековый роман и повесть
Шрифт:
Тристан приказал созвать отовсюду врачей, чтобы они залечили его рану.
Среди них нашелся один, по имени Агар, которому удалось вытащить древко; но железный наконечник так и остался в ране. На свою беду пригласил к себе Тристан такого врача! А тот взял яичный белок и приложил его к ране, но это не помогло: она продолжала кровоточить. Тогда сделал он пластырь из листьев подорожника, сельдерея и укропа, перетертых с солью, и приложил к ране, и тут кровь унялась, но само бедро сделалось чернее угля.
День и ночь кричит и стонет бедный Тристан и держится за рану; и вот однажды удалось
— Госпожа моя, потрогайте вот здесь: чувствуете наконечник, что так меня мучит? Ради бога, позовите же поскорей врача, пусть он его вытащит.
Изольда потрогала и нащупала наконечник, а потом позвала врача; тот поспешил прийти и выдернуть его. Но и тогда не унялись муки и страдания бедного Тристана!
Вытащив наконечник, врач смазал рану мазью, но она не подействовала, ибо он ничего не смыслил в своем ремесле. Какая жалость: ведь все, что он ни делал, шло Тристану только во вред! Врачи приезжали отовсюду и с великим усердием прописывали Тристану те средства, что, по их разумению, должны были ему помочь. Был среди них один бедный врач, только что окончивший Салернскую школу{97}. Поглядел он на своих знаменитых собратьев и сказал им:
— Господа, вы сами не знаете, что делаете. Так Тристан никогда не излечится. Его бедро уже воспалилось, а когда воспаление перейдет за сустав, поздно уж будет искать лекарства!
Услышав его речи и увидев, что он так беден, врачи принялись насмехаться над ним, говоря:
— Ах, сир, если столько у вас ума, то почему пуста сума?
— Господа, — молвит он в ответ, — что с того, что я сейчас беден? Когда богу будет угодно, он вознаградит меня. А ум не в кошельках и нарядах, а в сердце, куда его вложил сам господь. Что ж, я уйду, а вы останетесь с этим горемыкой, которому еще придется из-за вас пострадать. Ибо вы ведете его прямо к смерти, и я уверен, что так он долго не протянет.
Тогда врачи пригрозили, что, если его не прогонят, они уйдут сами и больше ни за что не вернутся.
Тут его и вытолкали за дверь: ведь вы сами знаете, что бедному человеку нигде нет веры. Но Изольда, жена Тристана, дала ему на дорогу марку{98} серебра, приличное платье и доброго коня; с тем он и уехал.
Ах, как жаль, что его не оставили! Ибо ему удалось бы в скором времени вылечить Тристана. А другие врачи, те, что остались подле него, сколько ни бьются — все понапрасну. И, поняв, что нечего им попусту терять силы, отступились они от Тристана.
И, увидев это, пробормотал он сквозь зубы:
— Господи, что же мне делать, если ни один врач не в силах мне помочь? Одно я знаю наверняка: будь у меня человек, с которым мог бы я послать весточку прекрасной Изольде, моей возлюбленной, она приехала бы сюда и вылечила меня, как вылечила когда-то.
Тут вспомнил Тристан, что есть у него в городе кум — корабельщик по имени Женес, и попросил поскорее за ним послать. Тот пришел и сел рядом с Тристаном.
— Женес, — молвит Тристан, — милый мой куманек, я позвал вас потому, что вы один можете вернуть мне здоровье, если того захотите. Вы знаете, как я вас
— Я к вашим услугам, сир, — отвечает Женес, — и готов исполнить вашу волю и на суше и на море.
— Большое вам спасибо, Женес! — молвит Тристан. — Отправляйтесь же в Корнуэльс к королеве Изольде и попросите ее приехать сюда, чтобы исцелить меня, и расскажите, как я был ранен, и передайте вот этот перстень, чтобы больше было веры вашим словам. И если приедет она с вами, поднимите на своем корабле белые паруса, а если нет — черные.
— Я охотно сделаю все это, сир, — говорит Женес. — Мой корабль стоит в гавани, готовый к отплытию; вы же, ради бога, присмотрите за моей дочерью, вашей крестницей.
— Не беспокойтесь, — молвит Тристан, — я буду беречь ее, как берег бы собственную дочь. Поторопитесь же.
Тут Женес расстался с Тристаном и покинул его. И пришел в гавань, где стоял его корабль, оснащенный и нагруженный, и поднялся на борт. И приказал своим людям ставить паруса и держать путь в порт Бомм, что в Корнуэльсе. И вышли они в море, и плыли столько дней и ночей, сколько нужно было, чтобы достичь Бомма.
Король Марк проведал, что в гавани стоит судно, прибывшее из Бретани, и отправился взглянуть, что на нем за товары. И увидев короля Марка, Женес сошел на землю и поклонился ему. И король спросил его, откуда он прибыл.
— Сир, — отвечает Женес, — я привез товары из Бретани для продажи в этой стране и других подвластных вам землях:
Королю пришлась по сердцу учтивость Женеса, и говорит он:
— Братец мой, вот каково мое желание и повеление: всякий раз, когда случится тебе здесь бывать, приходи обедать за моим столом; и знай, что я забираю все твои вина и тотчас прикажу с тобой расплатиться.
— Премного вам благодарен, сир, — отвечает Женес, — но я ем и пью только у себя на корабле, ибо, расставаясь с женой, поклялся ей и побожился, что не стану искать на стороне то, чего у меня самого вдоволь.
Улыбнулся король и сказал, что на такого мужа, как он, можно положиться.
Тут вернулся король к королеве Изольде, и та принялась расспрашивать его, где он был. И он рассказал ей, что был в гавани, куда прибыл корабль из Бретани.
— Я купил все вина, которыми он гружен, но больше всего на том корабле приглянулся мне перстень, что носит на руке корабельщик.
— Что же это за перстень, сир? — спрашивает королева.
— В жизни не видывал я ничего ему подобного, госпожа моя, — отвечает король. — У него широкая дужка, и украшен он несравненной красоты смарагдом.
Услышав его рассказ, догадалась Изольда, что это тот самый перстень, который она подарила Тристану, и поняла, что Тристан прислал ей какую-то весть.
— Сир, — молвит она, — пригласите этого корабельщика отобедать за нашим столом.
— Госпожа моя, — отвечает король, — он не придет, ибо перед отплытием дал своей жене зарок не искать на стороне то, чего у него самого вдоволь. Но я попрошу его прийти и поговорить с вами; кто знает, не захочет ли он уступить вам этот перстень?
— Спасибо на добром слове, сир, — молвит королева.