Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья
Шрифт:
По сравнению с предшествующим периодом в керамике конца V — середины VI в. заметно возрастает количество лепных сосудов (Аннаев, 1984, с. 14) и меняется ассортимент форм: исчезают двуручные кувшины и малые кувшинчики; ойнохоевидные кувшины становятся более приземистыми и менее изящными; становятся грубее и тагора с ручками, исчезает штамп как элемент декора; чаши с перегибом сохраняются, но их внутренняя поверхность и край снаружи украшают полосы лощения петли, «букеты», зигзаги; появляются кружки с вертикальным горлом и с одинарными или двойными петлевидными ручками — форма, явно пришедшая из северо-западных районов (табл. 94, 17).
Во второй половине VI — начале VII в. в керамике еще ощутимо наследие кушанских традиций: изготавливаются полусферические чаши с желобками по внешней стороне края; сохраняются
В керамике второй половины VII — первой половины VIII в. типологические связи с керамикой кушано-сасанидского времени окончательно утрачиваются. Со второй половины VII в. получает распространение так называемый пачкающий ангоб. Он наносился после обжига и был непрочным, легко осыпался. Им покрывались миски на сплошном или кольцевом поддоне с перегибом у края и небольшие узкогорлые кувшинчики, относящиеся к наиболее распространенным формам столовой посуды этого времени. К столовой посуде следует отнести также ойнохоевидные кувшины (табл. 94, 37) и кувшины с грушевидным туловом, узким горлом и удлиненным носиком-сливом (табл. 94, 29, 30). Это явное подражание металлическим сосудам. Водоносные одноручные кувшины, плоская ручка которых изогнута под прямым углом, сходны с согдийскими (табл. 94, 10). Встречаются и крупногабаритные экземпляры более тщательной выделки, со сложным резным узором на плечиках. Кружек становится больше. Наряду с прежней формой, с коротким вертикальным горлом, округлым туловом и петлевидной ручкой, появляется новая, с цилиндро-коническим туловом. Среди кухонной посуды преобладают плоскодонные горшки небольших размеров, с округлым или чуть вытянутым туловом, с плавно отогнутым наружу верхним краем (с защипами или вмятинами) и с маленькими ручками-выступами или гребенчатыми налепами на плечиках. К горшкам близки по форме и качеству изготовления котлы, но они больших размеров, с округлым дном и ручками-скобками. Из такого же грубого теста сформованы миски-тагора с чуть округлыми стенками, одноручные кувшины, сосуды-хумча с двумя ручками, сковороды-жаровни. У всех хумов низкое горло с крутым переходом к плечикам; дно, как правило, плоское, устойчивое.
Хумчи меньших размеров повторяют форму хумов. К тарной посуде относятся и корчаги — широкогорлые, с ручками и без них. Светильники стандартной формы и размеров встречаются в большом количестве на буддийских памятниках у статуй, в святилищах, кельях. Они имеют вид неглубокой чашечки с плоским донцем, загнутыми внутрь краями и носиком для фитиля тщательной выделки. Такие же светильники, но попроще, служили для бытовых целей наряду со светильниками на высокой полой конической ножке (табл. 94, 2, 5, 19). Аналогии всем этим формам можно найти в Согде, Фергане и других среднеазиатских областях. Объяснение этому, видимо, следует искать не только в политических, экономических и культурных контактах между разными областями, но и в нарастающей унификации культуры раннесредневековой Средней Азии — процессе, прерванном арабским завоеванием и получившем особенно широкий размах и окончательное завершение только в IX–X вв., уже на совсем иной социально-политической и идеологической основе.
Стеклянные изделия встречаются в слоях V–VIII вв., но только для второй половины VII — первой половины VIII в. можно составить представление о распространенных в Северном Тохаристане видах стеклянных сосудов. Преобладающий
У крупных экземпляров флаконов узкое горло с отогнутым венчиком. Устойчивая разновидность флаконов — бутылочки с цилиндрическим (реже коническим) туловом и массивным вогнутым донцем (табл. 88, 37–42). Флаконы изготовлялись способом свободного выдувания, стекло прозрачное, бесцветное или зеленоватого оттенка. Бокалы-рюмки представлены сосудами на высоких ножках, с плоским основанием и расширяющимся кверху коническим резервуаром. Чаши неглубокие, большого диаметра (до 22 см), край их часто утолщен и слегка отогнут (табл. 88, 45–48, 54–57). Стенки сосудов украшены рельефным узором, что является признаком выдувания стеклянной массы в форму (табл. 88, 63–68). Но есть также сосуды, украшенные припаянными стеклянными жгутами (табл. 88, 62). На фрагменте одной из чаш встречено украшение в виде тонкого золотого листка, прикрепленного заклепкой к краю (табл. 88, 45).
Исследованные в Северном Тохаристане раннесредневековые захоронения пока не дают связной картины местных идеологических представлений о заупокойном культе. Засвидетельствованы несколько типов погребальных сооружений и большое разнообразие в погребальных обрядах, что отражает не только различия между распространенными в этой области религиями и верованиями, но и, частично, этническую неоднородность населения.
В Дальверзинтепе после разрушения буддийского святилища были совершены захоронения предварительно очищенных костей. Кроме того, здесь же обнаружены два трупоположения. Погребенные положены головой на юг. Погребальный инвентарь составляли пять сосудов (Пугаченкова, Ртвеладзе и др., 1978, с. 92–93).
В монастыре Каратепе обнаружено большое количество погребений, совершенных после запустения буддийского комплекса. Это множественные захоронения по 10–13 человек; одиночные погребения умерших, положенных на спину, друг на друга или на пол камеры; сложенные отдельно от других костей черепа. Сопроводительный инвентарь — керамика, украшения, монеты: подражания Васудевы, кушано-сасанидские, эмиссии термезских правителей IV–V вв. н. э. В одном из погребений пещеры № 3 комплекса «В» найдено серебряное подражание Перозу, датирующееся не ранее конца VI в. н. э. (Вайнберг, Раевская, 1982, с. 64–67). Основная масса захоронений, видимо, относится к IV–V вв. н. э., но есть и более поздние — VI в. н. э.
После того как храм в Фаязтепе был заброшен, многие его помещения были превращены в склепы. В них совершены захоронения по обряду трупоположения на спине с различной ориентацией. Возле костяков обнаружены скифатные монеты термезского чекана IV–V вв. и серебряная монета Пероза (Альбаум, 1979, с. 22). В восточное и южное «колена» коридора заброшенного здания поселения кушанского времени Актепе II впущены двухчастные погребальные ямы «лопатообразной формы» с захоронениями предварительно очищенных костей и черепов. Погребенных сопровождали керамические и бронзовые сосуды, украшения, орудия труда, раковины. В погребении 2 обнаружено около ста медных сасанидо-кушанских монет. Поселение относится ко второй половине IV–V в., а погребальные ямы — ко второй половине этого периода (Седов, 1987, с. 44–47).
На северо-восточной окраине Старого Термеза в двухэтажном здании, известном под названием «Курган», открыты погребения. Нижний этаж здания подквадратный в плане (24,2x23,3 м), с центральным коридором шириной 2,3 м и расположенными по его обеим сторонам, по пять с каждой стороны, прямоугольными сводчатыми камерами (5,8x2,2x3 м). В помещениях 1,2 под первым полом обнаружены захоронения 32 погребенных, положенных друг на друга в несколько ярусов. На некоторых из них сохранилась одежда из хлопчатобумажной ткани синего, зеленого и красного цвета, а также остатки ковровой и шелковой ткани. В других помещениях находились одиночные трупоположения, а в помещении 1 открыто захоронение костей в хуме. Найдены медные скифатные монеты термезской эмиссии V–VI вв. н. э. и подражания монетам Пероза, определенные Е.В. Зеймалем. Могильник датируется V в. н. э. (возможно, концом IV) — первой половиной VI в. н. э.