Средства ничего не значат

Кор Саша

Окно было открыто. Бьякуя подошел поближе и заглянул внутрь. В маленькой комнате сидела в плетеном кресле миниатюрная седенькая бабушка с книгой на коленях. Заметив движение за окном, она подняла голову… и книга полетела на пол. Сухонькая старушка вскочила на ноги с резвостью, более подобающей юной девушке.

– Это ты! – Ее глаза расширились, но приступ первого изумления быстро увял, и взгляд ее стал просто ласковым. – Ну вот, ты и пришел. А я уж думала, что и не дождусь.

Теперь пришел черед Бьякуи хлопать глазами в изумлении. Он

был уверен, что никогда прежде ее не видел. И даже не напоминала она никого. Совершенно незнакомая, совершенно обычная старушка с морщинистым лицом, в заношенном домашнем кимоно.

– Но… – неуверенно начал Бьякуя, еще раз для верности вглядываясь в ее лицо. – Мы знакомы?

– А почем мне знать? – Как-то очень легко отозвалась она, пожимая плечами. – Да только ты мне с ранней юности снился. Вот точно такой, как сейчас. Только чаще у тебя волосы распущены были. – И она провела рукой по щеке, словно изображая челку, которая всегда падала на лицо Бьякуи, когда он снимал кенсейкан. – А я знала, что сон, и все равно почему-то верила, что ты однажды появишься. Зачем? Ну, да тебе лучше знать, зачем.

Бьякуя снова посмотрел ей в глаза, наполненные удивительной нежностью, мечтательные и молодые… и тут его осенило.

– Хисана!

Он до боли в пальцах вцепился в подоконник. Как только доска выдержала! Старушка покачала головой.

– Это не мое имя. Но мне нравится, как оно звучит. Пусть тогда будет так.

– Ты же Хисана! – Не веря своим глазам, бормотал Бьякуя. – Ты точно… Но это же невероятно!

Он перелез через подоконник, но приблизиться так и не решился, остался у окна. Эта женщина, эта старая женщина, нервно теребящая пальцами шаль на груди… Она уже совсем другая, это не она, у нее другая внешность, другой характер, другая судьба. И все же… ведь это ее душа! В какой-то момент Бьякуя разглядел в глубине этих глаз ту самую женщину, которую когда-то любил.

– Так ты знаешь… меня? – Спросила Хисана (с этого момента Бьякуя мог думать о ней только так). – Расскажи мне. Я с ранней юности хотела понять, кто ты. И кто я. И что вообще это все…

И Бьякуя обнаружил, что не знает, что сказать. Как это объяснить? Когда ты была мертва, ты была моей женой? Не скажешь ведь так! Пришлось бы очень много объяснять, пришлось бы начать издалека, но где взять слова?

– Когда… когда ты была мертва, ты была моей женой.

Она не удивилась. Не испугалась. Просто улыбнулась снова очень ласково.

– Я так и думала. Не зря я всю жизнь любила тебя. Пусть даже ты был только сном. А что это значит? Когда я была мертва – это как? В прошлой жизни?

– Нет. Не совсем так, – ответил Бьякуя охрипшим голосом. Ему вдруг срочно потребовалось на что-то опереться, и он присел на подоконник. Сомнений больше не оставалось. Она помнила его! Ее разум и тело ничего не знали о нем, но душа помнила. Всегда.

– А как? – Она наклонила голову. Это был новый, незнакомый жест, но тоже очень и очень…

– Ну, видишь ли, – совладав

с собой, принялся рассказывать Бьякуя, – люди после смерти попадают в такое место, которое называется Общество душ. Там, в общем, почти такая же жизнь, как здесь, с некоторыми отличиями, конечно. Но души людей там находятся временно. Потом они возвращаются сюда, рождаются заново. И ты была одной из таких душ.

– А ты?

– А я синигами.

И снова она не испугалась. Улыбнулась удивленно, но без страха.

– Так ты бог? А я была твоей женой? А так разве можно?

– Нет, – сказал Бьякуя, чувствуя, как нежность подступает к горлу и вот-вот вырвется наружу. – Но плевать я хотел!

– А имя свое ты назовешь, синигами? Твое лицо я в точности запомнила, а вот имя – никак.

– Бьякуя. Кучики Бьякуя.

– Да, – она кивнула. – Все верно. Так тебя и должны звать.

– Почему ты помнишь? – Бьякуя все никак не мог поверить. – Когда ты ушла, я был уверен, что потерял тебя навсегда. Люди обычно не помнят. Такое почти невозможно!

– А я и не помню, – просто сказала она. – Ничего не помню, и даже сейчас не могу ничего вспомнить. Только тебя, твое лицо. Наверное, я просто очень не хотела тебя терять. Но даже этого я не помню. А скажи, Бьякуя, – она кокетливо склонила голову набок, – а как оно там, после смерти? Я так и останусь старухой?

– По-разному бывает, – ему потребовалась вся сила воли, чтобы ровным голосом начать познавательную лекцию. – Многое зависит от того, как душа себя ощущает. Кто-то сживается со старостью, забывает о молодости, и тогда его душа выглядит, как старик. А кто-то, напротив, надолго остается ребенком, может и вовсе не повзрослеть. Там все очень субъективно.

– Это хорошо, – Хисана негромко рассмеялась. – Значит, у меня еще есть шанс. Я снова стану молодой и красивой и попробую еще разок вскружить голову одному богу.

– Ты… ты этого хочешь? – Не поверил своим ушам Бьякуя.

– Сам виноват. Зачем было сниться мне так часто?

– Мне было плохо без тебя, – признался он. – Я никогда никому этого не говорил, но…

– И я не говорила, – она грустно улыбнулась. – Да и кому б я сказала? Но всю жизнь надеялась, что вот, придет тот, кто мне снится, и заберет с собой. Куда угодно. Все брошу, плевать. Потом состарилась и надеяться перестала. Просто так любила, без надежды. А сколько времени прошло?

– А сколько тебе лет? – Ответил Бьякуя вопросом на вопрос.

– Седьмой десяток, – усмехнулась она. – И в самом деле. Глупый вопрос. А ты совсем не изменился. Ты, наверное, женился уже.

– Нет, – сказал Бьякуя, чувствуя, что поднимавшаяся из глубины его существа нежность перехлестнула-таки через край, что уголки его губ ползут вверх, а глаза принимают прежнее, давно забытое выражение. – Я не смог.

– А я с тремя мужьями развелась и одного похоронила, – призналась Хисана. – Все искала, может, попадется хоть один, похожий на тебя. Не попался.