Средство от болезней
Шрифт:
Чтобы так поступить не нужно говорить ребенку: «Открой рот», – и зачем-то рассматривать его гланды. Достаточно видеть человека и его жизнь в целом. Достаточно увидеть. Только механику если заглох двигатель нужно лезть под капот. Спросить не у кого. У машины нет своего сознания. Но у человека то есть!
Скажите мне кто-нибудь каким же слепым безумцем надо быть что вместо того, чтобы помочь ребенку выяснять отношения – удалять ему гланды?! Зачем! Конечно если убрать все тело – оно болеть не будет. Но это и есть смерть. Воистину согласен с Пироговым: «Хирургия– позор для медицины, она должна быть только экстренной, медицина должна
Такая, как в этом случае хирургия, позор немыслимый, поскольку удаленные гланды никак не помогают ребенку. Его обила не исцеляется, а единственное чему его учит вся история – лучше молчи о своих проблемах не то хуже будет.
Вот классический послужной список одного из моих пациентов. После того как ему удалили гланды, начался миокардит, во время лечения миокардита началась поливалентная аллергия на лекарственные препараты, которая медленно и верно перешла в бронхиальную астму. В народе говорят «Обида душит». С точки зрения врачей-механиков – это все разные болезни, которые должны лечить разные специалисты. Как можно быть настолько слепым и не видеть, что все четыре диагноза на самом деле одна история? Совсем не древние, современные российские медики из Санкт-Петербурга М.В. Коркина, В.В. Марилов в современном институтском учебнике пишут о том, что не понимание психосоматической природы заболеваний: «…наносит моральный ущерб «всей системе здравоохранения, дискредитируя в глазах больного и его семьи, его друзей и сотрудников по работе всю медицинскую теорию и практику».
Почему одни видят – другие нет? На мой взгляд, видят все, просто одни честны – другим так удобнее. Не зря есть народное выражение: «Существует три типа врачей: врач от Бога, врач– «Ну, с Богом», и врач – «Не дай Бог!». О том, чем думают родители ребенка, которого так лечат я помолчу. Не об этом статья.
Смею вас заверить все остальные медицинские диагнозы устроены подобным образом. Как говорил мой папа: «Помощь дурака – страшнее врага».
В завершение этой статьи приведу свой собственный афоризм, которым пользуюсь для объяснения принципов истинной медицины: «Не нужно бороться с болезнями. Их нет. Это миф, придуманный системой официальной медицины для оправдания своего существования. Любой Доктор имеет дело не с болезнями, а с человеком не понимающим как собой пользоваться»
Вот собственно и все. Тему можно продолжать бесконечно долго. Единственное, что лично меня волнует – может быть я ошибаюсь и за тысячи лет своей истории у людей отпало желание быть живыми. Может быть действительно идеал развития современного человека бездушный, бессердечный и бессмертный Ironman (в латинской транскрипции звучит как ИронМэн – ироничный человек) на могиле которого, если его все же разбабахает случайный метеорит можно будет с чистой совестью написать: «Никогда не жил».
Pura Vida. Со всей моей любовью. Вячеслав Гусев.
С ножом или без ножа
Есть материалы, которые зовут быть написанными. Которые просто нельзя не писать. Этот текст один из таких.
Идея статьи возникла давно, благодаря материалу Андрея Сидерского в фейсбуке. Он описал свою историю с прооперированным аппендицитом. Через две недели после операции он встретился на улице со своим учителем – китайцем. «У тебя большая проблема», – сказал китаец, показывая на то место, где недавно был аппендикс. «Какая?» – спросил Андрей. «Лет через десять узнаешь», – ответил мастер.
Слепая
У меня тоже удалили аппендикс. Когда я был в шестом классе. Помню как начался этот вызов. Я не рассчитал свои силы на речке и поплыл до баржи, до которой было далеко. Надеялся передохнуть, но за скользкий борт баржи нельзя было уцепиться. Пришлось возвращаться. На середине пути я начал тонуть. Глубина звала меня. Встреча со смертью. Вечером у меня заболел живот. «Скорая» увезла меня и ночью сделали операцию. Я помню как я проснулся с ощущением собственной неполноценности. До этой операции я хотел поступать во ВГИК, а после нее пошел в мединститут, как и советовали родители.
Я выиграл свою встречу с глубиной, нашел в себе силы, доплыл. Но до сих пор выясняю отношения с этой темной энергией страха, которая осталась у меня в животе. Она пробуждается и вмешивается в мои дела и поступки в самые неподходящие моменты.
И я помню свой единственный в жизни приступ почечной колики. Тогда я уже понимал как все устроено, и всю ночь принимал эту боль, отдавался ей позволял ей меня менять, трансформировать. Не скажу, что это было просто. Но наутро боль прошла. У меня даже голос изменился, он стал тверже, мужественнее. «С тобой теперь будет труднее», – сказала мне Маринка. Все, что на нас «нападает» – наша собственная не принятая сила. Другого ничего нет.
Была еще история с пан-синуситом – воспалением всех придаточных пазух носа. Ощущение такое, как будто вся голова в тисках, которые медленно но верно сжимаются. Накануне я поддался бархатному насильнику. Человеку не знающему меры в своих просьбах. Я дал ему очень много, далеко зайдя за пределы и своих возможностей и желаний. И вот энергия протеста запоздало проснулась во мне. Около полутора суток длилась вся история. Я понял, что мне нужно отложить все дела, отключить все телефоны и соглашаться с тем, что проснулось во мне, принимать это дар. Почему-то в этот раз было трудно куда-то отодвинуть медицинские знания, что-то тихонько нашептывало мне, что без «лечения» я не выберусь. В два часа ночи все стихло. Тиски разжались в одно мгновение как будто их и не было. И я понял, что мое мастерство говорить «Нет» выросло минимум на два порядка.
Я не знаю, хватит ли у меня мужества всегда поступать так. Но я точно знаю, что мне придется исцеляться после всех хирургических вмешательств, после каждого удаленного или умерщвленного зуба.
Так это устроено. Без боли нет взросления. Без страха нет смелости. Без принятия своих непонятых частей нет исцеления, нет гармонии.
Любой прооперированный по прежнему нуждается в исцелении, даже большем чем до операции. Вот почему легендарный хирург Пирогов сказал свою знаменитую фразу: «Хирургия – позор для медицины, она должна быть только экстренной, медицина должна быть терапевтической». Из уст хирурга эта фраза звучит особенно искренне, уж он-то знал о чем говорил.