Срочно нужен гробовщик (Сборник)
Шрифт:
Кампьен, кротчайший из смертных, почувствовал вдруг несвойственное ему желание восстать против ущемления его прав, но благоразумие взяло верх.
— Кажется, здесь по соседству есть небольшой театр? — поддержал он разговор.
— Да, конечно, «Феспид». Очень трудолюбивая маленькая труппка. Есть несколько талантливых актеров. Я смотрела в нем все постановки, кроме, конечно, тех, что они ставят из кассовых соображений. Раз в месяц они приходят сюда для небольшой conversazione [103] , и мы интересно разговариваем.
103
Беседы (итал).
Она
— Но боюсь, как бы этот четверг не пришлось отменить, — после некоторого раздумья продолжала она. — Вы ведь знаете, у нас тут небольшое осложнение. Меня, правда, это почти не касается. Одна неприятность — несносные репортеры; но, кажется, они мешают не столько мне, сколько моему брату.
Мисс Палинод пила свой устрашающий напиток, шумно прихлебывая, — очевидно, полагала, что имеет право на кое-какие вольности. При этом она не становилась вульгарной и не теряла внушительного вида.
— Я, по-видимому, в дверях столкнулся с вашим братом, — начал Кампьен и прикусил язык — такой ужас изобразился на лице мисс Эвадны. Но она тут же справилась с собой и даже улыбнулась.
— Нет, это не Лоренс. Лоренс — совсем другой. Одно из достоинств этого дома заключается в том, что тебе не надо никуда выходить, улица приходит к тебе сама. Мы ведь здесь обретаемся со времен Адама.
— Я слыхал об этом, — тихо проговорил Кампьен. — Мне сказали, что все торговцы сами приносят сюда свой товар.
— Торговцы ограничиваются первым этажом, — уточнила она улыбаясь. — Наверх поднимаются люди интеллигентного труда. Это, знаете ли, весьма интересно. Я всегда думала, что социальное расслоение общества может дать замечательную пищу для размышлений, если ты уже не занят чем-то другим. Сегодня ко мне приходил малыш мистер Джеймс, управляющий нашим отделением банка. Я его приглашаю, когда возникает надобность. И для него это не затруднительно, он живет над банковской конторой, через дорогу отсюда.
Она сидела в кресле — импозантная, благоволящая, устремив на него умный, дружеский взгляд. Его уважение к ней с каждой минутой росло. Если верить Чарли Люку, за душой у нее ни гроша; тем более впечатляло ее умение так держать себя, что все окружающие наперегонки старались ей услужить.
— Когда вы вошли, — заметила она, — я было подумала, что вы репортер. От них всего можно ожидать. Но, услыхав из ваших уст окончание моего любимого Пиля, я поняла, что ошиблась.
Кампьену этот аргумент показался неубедительным, но он ничего не сказал.
— Небольшая неприятность, которая на нас свалилась, — начала она вдохновенно, — натолкнула меня на мысль об исключительном любопытстве вульгарного люда. Я, разумеется, употребляю слово «вульгарный» [104] в его изначальном латинском значении. Я даже лелею мысль написать монографию, главная идея которой — чем выше стоит на социальной лестнице индивид, чем он культурнее, тем менее ему присуще любопытство. В этом есть кажущееся противоречие, не так ли? Интересно, это свойство образованного слоя объясняется существующими в обществе табу или оно коренится в самой природе интеллектуального сознания? Что вы об этом думаете?
104
Vulgaris (лат.) —
Из всех проблем, связанных с делом Палинодов, эта волновала его меньше всего. К счастью, Кампьену не пришлось отвечать — распахнулась дверь, стукнув о стену, и на пороге появилась высокая развинченная фигура человека в очень сильных очках. Кампьен сразу же признал в нем брата Лоренса. Он был высок, ширококостный, как и сестра, с такой же крупной головой, еще более выдвинутым, но менее тяжелым подбородком; характер, однако, отличался явно повышенной нервозностью. Его шевелюра, как и одежда, была темная и топорщилась, а тонкая, красная, темнее лица шея торчала из широкого мягкого воротника наклонно вперед. Он нес в обеих руках, точно прокладывая им дорогу, толстый том, ощетинившийся закладками. Взглянув на Кампьена, как смотрят на встречного прохожего, показавшегося на миг знакомым, он стремглав прошел мимо и, встав перед мисс Эвадной, обратился к ней странным, ломким голосом, походившим на гусиное гоготанье.
— Гелиотропа все еще нет, — сказал он. — Вам известно?
Он был так этим расстроен, что у Кампьена могло бы сложиться вполне определенное мнение о его умственных способностях, не вспомни он, что Клайти Уайт родилась, можно сказать, в море. Имя Клайти было явно древнегреческое. Так, кажется, звали одну из дочерей Океана. Тут в памяти у него всплыл забытый факт из греческой мифологии: одну из дочерей бога моря нимфы, большие причудницы, превратили в цветок гелиотроп. И очень возможно, что гелиотроп — семейное прозвище Клайти Уайт. Пожалуй, слишком литературно, но, скорее всего, так оно и есть.
— Неизвестно, — беззаботно ответила мисс Эвадна, — а что, это очень важно?
— Конечно, важно, — горячился Лоренс. — Вспомните увядшие на могиле ромашки.
Кампьен поздравил себя с верной догадкой. Он знал, на какое стихотворение ссылается брат. Оно возникло в самом отдаленном уголке памяти.
Я вчера посадила ромашки К ней на могильный холм. И они увяли, бедняжки, Под ветра протяжный стон. Плачет о ней природа. Плачут о ней цветы. Узнаешь ее мученья — Заплачешь о ней и ты.«Гоблин Маркет». Христина Россетти [105] . Мудрая сестра корит глупую младшую, которая гуляет в подозрительной компании.
Лоренс Палинод говорил, по-видимому, о чем-то очень важном, только на своем «птичьем» языке. И хотя Кампьен глубоко сочувствовал Чарли Люку, которому пришлось снимать показания у этих странных людей, говорящих аллюзиями, он почувствовал в душе облегчение. Если домашний язык Палинодов — стихотворные строки из классиков, значит, нужна хорошая память и толстый словарь-цитатник, так что положение небезнадежное.
105
Английская писательница (1830–1891), «Гоблин Маркет и другие поэмы» — один из ее поэтических сборников, вышедший в 1862 г.