Срочно разыскивается герцог
Шрифт:
Феба заморгала.
– Контроля? Мужчины могут контролировать… это? Все вы?
Рейф посмотрел на нее.
– Конечно же, мы можем. Большинство из нас, во всяком случае. Всегда есть исключения…
Внезапно у нее сделалось такое выражение лица, как будто она пришла в ужас. Почему?
Затем он догадался. Его сознание могло быть немного затуманенным, но, в конечном счете, оно работало. Было очевидно, что Феба знала только такое исключение. Как же обратиться к ней, не заставляя ощущать, что он обвиняет ее?
– Ты… ты знала кого-то,
Феба очень долго колебалась. Она никогда не рассказывала – викарий был непреклонен в этом вопросе. Сейчас она, вероятно, должна рассказать – в конце концов, девушка не хотела, чтобы у нее были секреты, только не от Рейфа – но, кажется, она не могла подобрать слова.
– О, черт побери. – Нет, это были не те слова, хотя их вульгарность заставила ее почувствовать себя немного лучше. – Рейф… Я… Я не… – Феба безмолвно смотрела на него, не в состоянии продолжать.
Рейф нежно улыбнулся ей, возле его глаз образовались морщинки, от которых все у нее внутри перевернулось.
– Феба, я не расстроен из-за тебя. Ты удивишься, как много чопорных молодых леди из Общества… ну, не являются. Этот миф сохраняется ради нескольких джентльменов, но я уверяю, что у меня самого слишком запятнанная репутация, чтобы быть одним из них.
Девушка продолжала смотреть на него, с каждой минутой все больше влюбляясь в этого мужчину, но не в состоянии произнести все то, что нужно было сказать.
Рейф протянул руку к полу, другой рукой поддерживая свою гудящую голову, и вручил ей обратно свою рубашку.
– Почему бы тебе не надеть ее снова ненадолго? Тебе будет легче, если ты не будешь нагой.
Феба натянула одеяние через голову, благодарная за понимание в его глазах. Затем Рейф взял ее руку, обхватил своими ладонями и положил на свой твердый живот.
– Ты не девственница, – ответил он за нее. – Был какой-то мужчина.
– Терренс, – выпалила она.
– А Терренс был…?
Его прикосновение было легким и успокаивающим.
– Терренс был моим учителем танцев.
Его руки напряглись, всего лишь на мгновение.
– Он был твоим учителем. – Его голос звучал слишком уж ровно, но что-то темное промелькнуло в его глазах… затем это ушло, и осталась только поддержка.
Феба кивнула, обнаружив, что сейчас ей гораздо легче сглотнуть.
– Ты слишком много не знаешь обо мне, Рейф.
Он отвел прядь ее волос с лица.
– Тогда сейчас самое время узнать больше.
Глава 39
Феба сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.
– Большая часть этой истории является не слишком захватывающей. Я жила в доме священника в Торнхолде всю свою жизнь до тех пор, пока не приехала в Лондон. Я не очень хорошо помню свою мать, но припоминаю, что она, кажется, постоянно приходила и уходила. Она выполняла все обязанности жены викария: навещала больных и немощных, улаживала споры между деревенскими женщинами,
– Я была слишком мала, чтобы предоставлять меня самой себе, но викарий заявил, что на няню или гувернантку денег нет, и мне придется самой заниматься собой. – Девушка улыбнулась воспоминаниям. – По многим причинам я не возражала против такого великолепного пренебрежения. Большую часть времени я бегала на свободе с менее контролируемыми детьми Торнтона. Я лазила по деревьям с сыном мясника и отрубала головы моим куклам с дочерью браконьера. В своем невежестве я считала себя любимой и думала, что обо мне заботятся, потому что не знала ничего другого, кроме весьма расплывчатой привязанности викария, к тому же редко проявляемой.
Рейф кивнул, притянув ее ближе к себе.
– Заброшенная маленькая девочка.
Феба вздохнула, прижавшись к нему теснее.
– Возможно, все это могло принести мне пользу, но такое положение дел продолжалось слишком долго. Казалось, что никто не замечал, что я больше не ребенок, что я становлюсь молодой леди, которая не должна лежать на лугу после наступления темноты, разглядывая звезды и держа за руку сына модистки. Я не хотела быть плохой, но я очень мало знала о том, что правильно, а что – нет. Викарий заявлял, что необходимо было более внимательно слушать его проповеди, но после того, как я слушала одно и то же всю свою жизнь – у него их всего лишь дюжина или около того – то обнаружила другие занятия, чтобы предаваться им во время посещения церкви.
Рейф хихикнул. Феба закрыла глаза, чтобы позволить звуку, который она любила, эхом отозваться внутри нее.
– Затем однажды, когда мне было почти пятнадцать лет, приехала леди Тесса вместе с Дейдре. Она указала моему отцу, что я уже расцвела и выросла из своих детских платьев и на самом деле сделала это довольно мило. К его удивлению, я предположила, что он переусердствовал. Викарий практически запер меня в моей комнате, пока искал везде и всюду кого-нибудь, кто мог бы научить молодую леди тем вещам, которые ей нужно знать. Все, что я знала, так это то, что после целой жизни свободы меня посадили в тюрьму, по причине, которую я не могла понять.
Все эти дни были так давно… она была так смущена, настолько не способна понять, что она сделала плохого. Руки Рейфа крепче обняли ее.
– Продолжай.
– Что ж, в конечном счете, викарий нанял гувернантку, горничную леди – которая знала о волосах меньше, чем я, спасибо ей за это, – и учителя танцев, обедневшего молодого джентльмена по имени Терренс Ла Помм. Гувернантка продержалась меньше недели, после чего подняла вверх руки и объявила меня безнадежной. Хвала небесам, что в Торнхолде была приличная, хотя и погрызенная мышами библиотека, потому что многим вещам я смогла научиться сама.