Срочно требуется царь

Багдерина Светлана Анатольевна

А когда совсем стемнело, на двор прокрались воры. Глядят – дверь открыта, кругом ни души, обрадовались. Думают, хозяев нет, и в дом вошли…»

– И первым делом – в печку полезли, похлебку пробовать! – выкрикнул с дальнего конца стола Егор.

– Да зачем им в печку лезть, они же воры?

– Так они же глядят – хозяев дома нет, значит, отдохнуть можно, перекусить… Целый день воровать, поди, тоже умаешься!

– Да и похлебку из очисток задействуем, – поддержала его Серафима.

«…и первым делом полезли в печь. Видят – чугунок. Попробовали –

чуть не подавились!..»

– Как они видят, у нас же ночь на дворе? – не понял Игнат, и перо зависло в воздухе.

– Щупом они чугунок нашли, щупом, – нашел простое объяснение феномену Спиридон.

Иванушка подумал, кивнул, зачеркнул что-то, и накарябал сверху: «нашли на ощупь».

– Вот теперь дело, – согласились все.

После этого сказка быстро стала приближаться к своему логическому завершению.

Поклеванные, покусанные, облаенные и обхрюканные воры сбежали, поклявшись перестать воровать совсем. Споткнувшись о цепь овечки, они выронили уже где-то раньше наворованные деньги. А в доме, оказалось, хранилась шкатулка со сбережениями на корову. Братья на утро вернулись, обнаружили, что финансы целы и еще даже прибыло, обрадовались, и не стали дурака ругать. А на следующий день поехали на ярмарку и купили и корову с теленком, и лошадь со сбруей, и еще на телегу осталось.

– «…вот и сказке конец, а кто слушал – молодец», – теперь уже неспешно вывел красивым почерком внизу листа Иванушка и с гордой улыбкой окинул взглядом коллектив соавторов. – И кто сочинял – тоже молодец!

– Полдела сделано, – удовлетворенно откинулась на спинку кресла царевна и откинула волосы со лба. – Осталось за малым: сделать декорации и кукол, найти артистов и отрепетировать.

– А чего артистов искать? – весело качнул лобастой головой Захар, – Мы сами – артисты!

– И репетовать будем сами! – поддержали его все.

– И декорации сами сошьем и сколотим, – с энтузиазмом закивала Находка. – Я шить могу! Только размеры надо, и материю…

– А сколотить – к нам обращайся, – выпятил грудь Панкрат.

– А я знаю, кто может кукол сделать, – удивил всех Иванушка. – Дед Голуб как-то упоминал, что в учении у последнего кукольных дел мастера два года провел! Я утром с ним поговорю!

– Вот и завертелась наша карусель, – довольно выдохнула Сенька и рывком поднялась на ноги. – А теперь можно и на боковую. Завтра нас ждут – не дождутся великие дела.

– Дождутся! – радостно заулыбались все и повалили к выходу.

Иванушка широко и со вкусом зевнул, зажмурился, дунул на свечку, и та, распространяя в моментально нахлынувшей темноте приятный аромат горелого фитиля и горячего воска, погасла.

– Во сколько завтра встаем? – спросил он у жены.

– Во сколько добрые люди разбудят, – сонно пробурчала Серафима. – Это во-первых. А, во-вторых, почему завтра? Сейчас, наверное, уже не меньше двух. То есть, уже сегодня. Давно и бесповоротно.

Вздохнув, Иван признал правоту супруги по всем пунктам, включая и то, что

люди добрые со своими делами, как правило, даже до семи часов ждать не желают, а поэтому им осталось на сон и прочий отдых, в лучшем случае, часов пять, и стал нащупывать во тьме спиной подушку.

– Спокойной ночи…

– С-спокойной… н-ночи…

– Тс-с-с!!!.

– Что?..

– Тихо, не возись, говорю… Мне кажется, или…

Благодушная мирная темнота за дворцовой оградой в один миг вдруг взорвалась истеричным ревом трубы и заполошным барабанным грохотом, которые было, наверное, слышно не только в Постоле, но и на заимке Сойкана. И весь этот шум едва умудрялся заглушать звон стали о сталь.

– Враги!.. – Иван скатился с только что найденной подушки, прихватив с собой на пол простыню и одеяло, и походя завалив на лопатки прикроватную тумбочку вместе со всем ее содержимым и грузом.

– Чтоб им повылазило!.. Не могли напасть утром!.. – последовала за ним, но, главным образом, за одеялом, супруга.

– Где…

– …мои…

– …штаны…

– …свечка…

– …носки…

– …меч…

– …сапоги…

– …куртка…

Стук-стук-стук.

– Ваши высочества?.. Вы уже спите?..

– Он издевается? – прекратив на секунду поиски меча-свечки-штанов-сапог-курток и обращаясь голосом великомученика в гремящее раскатами музыки боя пространство, полюбопытствовала царевна.

– Это я, Карасич! Из караула на воротах! – нервно пристукивая в дверь при каждом ударном слоге, продолжал, оставаясь в неведении относительно происходящего в царских покоях, стражник.

– Что случилось, Карасич? – оставив попытки найти впотьмах хоть что-нибудь, из того, что было действительно необходимо сию секунду, Иванушка предпринял новую авантюру – поиск двери.

Через несколько минут искомое открылось без участия Ивана, и большой факел осветил встревоженное лицо едва не подпрыгивающего от волнения караульного.

– Ваши высочества! – чуть не плача заголосил он в смятении, узрев перед собой насупленный лик полуодетого лукоморца. – Ваше высочество!.. Там такое… такое…

– От-ставить «такое»! – Серафима вынырнула из-за плеча полностью готовая ко всем ночным сражениям, какие только на свою вражью голову собирался предложить им предполагаемый противник. – Дол-ложить по существу! Кому там жить надоело?

Напугал вид воинственной Ивановой супруги Карасича или успокоил, но стражника словно подменили: он резко кивнул головой, щелкнул каблуками и, как-то ухитряясь перекрывать ни на минуту не прекращающийся уличный тарарам, четко отрапортовал:

– В темноте их там толком не видать, но по предварительным оценкам в отряде человек тридцать-сорок! Кроме того, с ними четыре барабанщика и три трубача!

– Кто бы мог подумать… – не удержалась от комментария царевна.

– Чего им здесь надо? – воспользовавшись светом факела в дверном проеме, Иванушка экстренно отыскал и напялил большую часть предметов своего туалета и поспешил присоединиться к жене.