Срочно требуется лох
Шрифт:
— Мы из «омона», дед. Младший лейтенант Костырин. Как фамилия этого парня, говоришь?
— Илья Горелов! — изумленно ответил Терентич. — Я его отец.
— Вот мы его и пасем. Усек? — Младший лейтенант убрал удостоверение и подставил под очи старику фото его сына, переснятое с паспорта и увеличенное до размеров стандартной фотографии. По всей видимости, её вынули из архивов отделения милиции, где он был прописан.
— Как это пасете? — не понял Терентич.
— Ну, присматриваем за ним. Приказ шефа. Его мочкануть могут не сегодня, завтра. Обычно это делают при выходе из подъезда с утра или при входе обратно в подъезд, но вечером. Так что
Наконец, Терентич въехал, что за люди сидят у подъезда. Серьезные люди, оказывается. Несерьезные сидеть не будут. Значит, не зря они с Ильей наведались в управу. Менты начали разбираться, кто кого куда кинул. Жаль только, что разбираются не в том месте и не в то время.
— Значит, он у вас вроде приманки? — недовольно сказал он. — На него киллеров ловите. Кто в него стрельнет, того и хватать будете. Получается, для вас главное — киллеров поймать, а то, что его подстрелят — плевать!
— Не подстрелят, не волнуйся, — успокоил второй. — Иди лучше своей дорогой, дед, не отвлекай от работы! Сказано тебе, мы его пасем. Так что он под надежной охраной.
— Ну, пасите, пасите, пастухи, — задумчиво сказал Терентич и отошел. Направился к серегиному подъезду. У самой двери обернулся, скривил рожу и исчез внутри.
Омоновец недолго смотрел ему вслед, забрался на свое место, усмехнулся:
— Чудной дед! Но упертый. Такому поперек не становись.
И менты весело засмеялись.
В подъезде отца поджидали Серега с Ильей, готовые в случае чего броситься на подмогу. Терентич доложил оперативную обстановку:
— Эти двое из ментуры. Они тебя, Илья, того… пасут. Даже фото твое есть. Радуйся! Если киллеры появятся, они их захомутают. Только поздно сели. Вчера с вечера надо было засесть.
— Так что делать будем? — удивился Илья. — Если я из подъезда выйду, они что… за мной поедут?
Терентич уверенно кивнул.
— Конечно! Сказано тебе, пасут. Ты у них заместо коровы. Ни на шаг не отпустят. Так и будут у тебя на хвосте сидеть.
— Ну вот, теперь и от милиции прячься, — огорчился Илья. — Совсем достали!
Стали думать, что делать дальше. Илья предложил позвонить в квартиру на первом этаже и вылезти из окна на той стороне дома. Терентич не одобрил и сказал, что надо переть напролом — он, мол, прикроет. И тут вдруг разродился идеей Серега.
— Делаем так! — решительно сказал он. — Я выхожу, иду на стоянку, завожу тачку, подъезжаю к самым дверям. Ты выходишь и прыг на заднее сидение. Терентич — замыкающий, отвлекает внимание.
— Заметят, — засомневался Илья.
— Заметят, оторвемся. Другого способа все равно нет, — согласился отец.
На том они и порешили.
Серега вышел из подъезда, довольно непринужденно направился на стоянку, сел в свою «тойоту», невозмутимо завел движок и вскорости подъехал правым бортом к самому подъезду. Открыл заднюю дверцу. Илья пригнулся, чуть ли не на карачках прошмыгнул назад и упал на сиденье, стараясь не поднимать головы. Терентич степенно вышел из подъезда последним, неторопливо подошел к машине, деловито осмотрел её, постучал ногой по резине для проверки надутости колеса и забрался следом за Ильей на заднее сиденье. Захлопнул за собой дверцу. Серега не стал спешить и отъехал, не торопясь и не форсируя движок. При выезде со двора Терентич обернулся и бросил взгляд через заднее стекло на ментовскую
— Киллеров они ждут, — проворчал старик. — Ну, ждите, ждите, если надо. Долго ждать придется. А мы пока мошенников ловить будем.
Они поехали в гостиницу, надеясь застать там Анатолия — гостя из провинции. У Ильи ещё теплилась слабая надежда, что хоть он-то был честным фраером в этом деле, и ведать не ведал, в какую влез аферу. Но, конечно, никакого Анатолия там не оказалось. В его номере проживал другой гость из провинции: какой-то новый русский с лицом явно кавказской национальности. С боем пришлось выяснять в администрации имя и фамилию предыдущего жильца. Отец устроил очередной скандал, и паспортные данные им все же сообщили. Но они ровным счетом ни о чем не говорили. Анатолий Иванович Петров. Ну и что? Иметь в России фамилию Петров, это все равно, что не иметь никакой фамилии. Еще один след был безнадежно утерян. Оставался банкир.
В особняке за высоким забором была мертвая тишина. Валера с Мишаней дрыхли без задних ног, каждый в своей комнате, несмотря на то, что часовая стрелка подползла к десяти. Проснулись только тогда, когда запищал входной звонок. Мишаня вскочил первым, вывалился из постели, набросил на голое тело махровый халат, сунул ноги в шлепанцы. Рядом с ним в постели возлежала томная женщина, она сладко зевнула, отвернулась к стене и натянула на себя одеяло, закрывшись с головой.
— Этот увалень ни за что не проснется, — проворчал он по адресу Валеры, побежал к пульту, включил небольшой монитор видеоглазка. На экране замаячила разозленная физиономия Тихого.
— Чего не открываете, урки? — ругался тот. — Долго тут торчать?
— А чего в такую рань? — отозвался Мишаня и нажал кнопку открывания ворот.
Черная «шестерка» неслышно проехала по песчаной дорожке, остановилась у входных дверей. Тихий ворвался в дом, разозленный, голодный, словно намеревался тут все разгромить, если хозяева сейчас же не проснутся.
— Спите, блин, а я работаю! Всю ночь не спал! Подтирал за вами, ссыкунами!
Он сразу протопал на кухню, захлопал дверцами полок и холодильника, зашумел водой, загремел сковородкой, намереваясь основательно подкрепиться.
Вечером после дела они с Димоном приехали на съемную хату и хорошенько обмыли удачное завершение дела. Парень бил себя в грудь и доказывал, что должен был стать дипломатом, а ему приходится заниматься грязной работой и только потому, что в институте, где учат на дипломатов, жуткий конкурс. Толян убеждал его, что в киллеры тоже жуткий конкурс, да ещё и большой отсев, такой чудовищный отсев, что мало кто доучивается до диплома, но его-то, тем не менее, взяли. Так они ни до чего хорошего не доспорили и легли спать. И сейчас Тихий приехал в особняк, чтобы отчитаться о проделанной работе, а заодно сообщить компаньонам, что пора делить вырученные бабки.
Мишаня двинулся за Тихим, надеясь услышать от него, чем же закончилась ночь. Все знали, что должно произойти, и ждали результата с нетерпением. Устранение пострадавшего и главного свидетеля в одном лице всем развязывало руки. Теперь можно было спокойно заняться своими делами, беззаботно перемещаться по городу, не рискуя где-то вдруг попасться ему на глаза.
— Ну что? — нетерпеливо спросил он.
— Что? — буркнул Тихий.
— Как с этим?
— С кем?
Мишаня разозлился.
— Ну, хватит, блин! Сам знаешь!