Срок для адвоката
Шрифт:
А есть и кое-что новое, – улыбнулась она, – вам предстоит организовать команду КВН в школе. В феврале начинается первенство города. И мы должны, как всегда, быть первыми! Я в вас верю. Если будете не успевать с репетициями – отпрошу с уроков. Ничего. Догоните. Возражения есть?
Анну Михайловну любили все. Ни у кого не мелькнуло даже мысли отказаться. И несмотря на то, что все они были из разных классов, разных темпераментов и пристрастий, вскоре их сборища и репетиции в выходные, после уроков, а иногда и вместо них накрепко спаяли пятёрку
Они придумывали невероятные сценарии, а затем проводили школьные концерты и быстро ставшие популярными «голубые огоньки», не только привлекая талантливых ребят, но и сами участвуя в них.
Часто, не желая расставаться после школы, бежали делать уроки друг к другу. Вместе «отрывались», отдыхая в лесу и на реке.
Марк, воспитанный на книгах Джека Лондона, Фенимора Купера и Майн Рида, конечно же, идеализировал их дружбу, вкладывая в это понятие самый высокий смысл этого слова.
Дружба без преданности и самопожертвования была для него не дружбой. И конечно же, последствия идеализации не заставили себя долго ждать.
В десятом классе Коля Гарин оборудовал электронными машинками для тестов математический кабинет. Узнав об этом, учитель физики насел на него, пытаясь заставить сделать то же и в кабинете физики.
У Коли характер. «Меня заставлять – только время терять», – выпалил он физику прямо в лицо.
Выпускные экзамены. Физика. Марк отвечал как раз перед Колей и без труда получил свою пятёрку. Вернулся к парте и стал не спеша собирать вещи. Вдруг слышит:
– Ну что ж, Гарин… Больше четвёрки я тебе поставить не могу.
Несправедливость учителя швырнула Марка обратно к экзаменационному столу.
– Пётр Ефремович, вы ставите Гарину четыре? Да лучше его ни одна душа в школе физику не знает!
– Марк, ты свой экзамен сдал? Сдал. Ну и топай домой, – спокойно, но с угрозой в голосе ответил учитель.
– Если Гарину – четыре, то и я пятёрку не заслуживаю.
Учитель молча исправил его пятёрку на четвёрку.
«Тьфу ты! Золотая медаль накрылась. Хоть бы серебряную не упустить. И чего добился? И другу не помог, и себе навредил. Вот балда!» – расстроился Марк. Но ненадолго. На следующий день уже забыл об этом эпизоде.
Их команда сдружилась-склеилась настолько, что Марк не представлял себе, как после окончания школы они разбегутся по разным городам.
Однажды он собрал всех в математическом кабинете и с пафосом в голосе предложил:
– Ребята, поехали поступать в один город, создадим свой собственный «город Солнца». Ведь будет глупо, если мы разъедемся навсегда! Ну как? Идёт?
Не получилось. Не сложилось. И Марк тогда впервые понял, что романтика и практика – за добрую версту друг от друга.
Журналист
Ещё в девятом классе Марк с ребятами «заболели», став сумасшедшими фанатами городских футбольных команд «Электрон» и «Звезда».
Как-то после одного из матчей Марк, придя домой, сел и одним духом
И уже на следующий день читал его в свежем номере почти без сокращений. После этого он стал писать в газету регулярно и к окончанию школы сложил в зелёную картонную папку с белыми верёвочными завязками двадцать семь печатных работ. Приличный багаж для поступающего на журналистику, куда Марк и решил попробовать прорваться, будучи ещё в восьмом классе.
Первый блин – комом
Улетел в прошлое выпускной вечер, и до приёмных экзаменов в университет оставался ровно месяц.
Марк с Витей Белым и ещё одним другом, Геной Маневичем, решили поступать вместе в Белорусский госуниверситет в Минске, чтобы жить в одном городе и продолжать свою давнюю дружбу.
Витя – на факультет физики (которой он никогда не увлекался), Гена – математики (которую он знал и любил), а Марк – журналистики.
Сдав на отлично русский и литературу: устно и сочинение, Марк автоматически становился студентом. Ребята – тоже, если получат пятёрки по математике и физике.
Первая же четвёрка отправила бы Марка сдавать ещё историю СССР и английский. Правда, он целых три года ходил в кружок русской литературы, а исторические книжки читал постоянно. Оставался один пробел – английский.
И тут позвонила Анна Михайловна.
– Завтра к девяти ноль-ноль у меня, с тетрадкой и ручкой.
Анна Михайловна Гордон. Чуть выше среднего роста, стройная, тонкие черты лица, высокий лоб. Умные светло-карие глаза. Благородный, чуть с горбинкой нос. Живая и в то же время сдержанная, с командным голосом повышенной громкости.
Анна Михайловна всю жизнь преподавала английский язык в их школе (жаль, что не в классе Марка), считалась одной из лучших на Украине. Но её главное достоинство – не в этом. Такого Человека Марк больше никогда в жизни не встречал.
Анна Михайловна была альтруисткой до мозга костей. Ученики всех классов, где она была классным руководителем, автоматически становились её детьми. Детьми без кавычек. Детьми, одинаково любимыми ею и одинаково любящими её.
Все знали историю одного из выпускных вечеров в их школе: уже стемнело, в разгар праздничного застолья двое пьяных идиотов пристали к парню, став избивать его на глазах у всех.
Выпускники – парни и девушки – испуганно молчали, не решаясь вступиться, – нападавшие были связаны с криминалом.
И вдруг откуда ни возьмись вихрем налетела Анна Михайловна.
С криком: «Вы что же делаете? Прекратить!» – она вклинилась между парнями, прервав избиение.
Энергия разъярённой тигрицы была столь страшной, а её авторитет столь непререкаемым, что хулиганы вмиг исчезли в темноте, будто их и не было.
И так же, как многие поколения школьников до них, Марк с друзьями оккупировали дом Анны Михайловны. Плотно и надолго. Это был… своеобразный клуб.