Сросшиеся с ним
Шрифт:
— Вы здорово напугали свою жену, мистер Уильямсон, — говорит медсестра, похлопывая меня по руке. Она переходит на другую сторону кровати. Брэй продолжает смотреть на меня, в его глазах светится растерянность.
Он не помнит меня. Все, о чем я могу сейчас думать, — это то, что он понятия не имеет, кто я. Он только что очнулся в больнице после двухмесячной комы, и первый человек, которого он видит, — практически незнакомец. Мои глаза начинают наливаться слезами. Я чувствую давление его пальцев, которые пытаются обхватить мои. Я вытаскиваю свою руку из его, смотрю на медсестру и извиняюсь.
—
Закрыв за собой дверь, я прислоняюсь к ней, чтобы отскочить в сторону, когда толпа врачей подходит по коридору и входит в палату. Я должна быть там. Я должна хотя бы слышать, что происходит. Но сначала мне нужно позвонить Заку.
Он берет трубку на первом же гудке.
— Райли, что случилось? Я уже еду, — я слышу звук ключей.
— Зак, он очнулся.
— Что… что ты сказала? — шепчет он.
— Брэй… он очнулся. Пару минут назад. Ты должен быть здесь, Зак. Ты ему понадобишься.
— Я уже еду. Буду через пятнадцать минут. Врачи с ним?
— Да, они только что вошли, — я не знаю, что сказать. Я не знаю, что делать. Я мечтала об этом моменте два месяца, и теперь, когда он настал, я просто не знаю, что мне делать.
Из комнаты Брэя доносится громкий шум. Какого черта? Медсестра высовывает голову.
— Миссис Уильямсон, вам нужно вернуться сюда, немедленно.
Вбежав в палату, я слышу, как сбивается с ритма аппарат, подключенный к сердцебиению Брэя.
— Что происходит? — спрашиваю я, расталкивая врачей, чтобы добраться до другой стороны кровати Брэя, той, которая сейчас не занята медсестрами и врачами.
Я беру его руку в свою и наблюдаю, как он поворачивает голову в мою сторону. Его глаза фиксируются на моих. Аппарат начинает замедляться. Врачи замирают и смотрят на меня. Я вижу, что все смотрят на меня, но не решаюсь прервать зрительный контакт с Брэем.
— Что случилось? — спрашиваю я, все еще не отводя взгляда от Брэя.
— Кажется, у мистера Уильямсона случился приступ паники. Он начался, как только вы вышли из комнаты.
Я прищуриваю глаза. Брэй никогда ничего не боялся. Почему, черт возьми, у него сейчас панический приступ?
Глава двадцать вторая
Брэй
Она плачет. Я чувствую, как ее тело сотрясают рыдания. Она рассказывает мне о своем брате, умоляет меня проснуться. Я пытаюсь сказать ей, что не сплю. Мои глаза открываются, приспосабливаясь к яркости освещения надо мной. Это самое бдительное и осознанное состояние за все это время. Я не собираюсь позволять темноте затянуть меня обратно.
Райли говорит мне, как она разбита, как сильно нуждается в том, чтобы я проснулся. Почему я не могу проснуться? Я пытаюсь заставить свое тело пошевелиться. Мои пальцы, я чувствую, как они слегка шевелятся. Что, черт возьми, со мной не так? Что, бл*дь, произошло? И почему, бл*дь, Райли сейчас рыдает?
Я должен быть в состоянии утешить ее. Я ненавижу, что она расстроена, а я ничем не могу ей
Я прилагаю все усилия, чтобы заставить свои пальцы двигаться; они слегка сгибаются, и я чувствую, как напрягается ее тело. Просто посмотри вверх, детка, просто посмотри вверх, и ты увидишь, что я здесь. Я не сплю. Ты сказала мне проснуться, и я послушался. Просто посмотри вверх, черт возьми.
Мой мозг говорит моему рту говорить. Я чувствую слова на кончике языка, но у меня ничего не выходит. Какого хрена? Я хочу закричать. Я хочу ударить что-нибудь, что угодно. Райли, все, что я хочу сказать, — это Райли. Почему, бл*дь, я не могу произнести имя, которое так люблю?
После нескольких минут попыток я наконец издаю звук. Я бы не назвал это словами, но это шум, и он привлекает ее внимание. Как молния, она спрыгивает с кровати и смотрит на меня. Ее глаза расширяются, и она начинает говорить, но я не могу разобрать, что она говорит. Она делает это слишком быстро.
Она в панике. Я сгибаю пальцы. Изо всех сил стараюсь сжать ее руку. Она снова смотрит на меня и, кажется, успокаивается. Протянув руку, она нажимает что-то у меня за головой. Я просто наблюдаю. Она так чертовски красива, почему бы мне не смотреть? Она выглядит не такой яркой, как я помню; она похудела, побледнела. У нее черные круги под глазами, красные опухшие глаза, потому что она плакала.
Мои мысли прерываются, когда кто-то входит в комнату.
— Какого черта… — кто бы это ни был, она на секунду замирает. Ей требуется не больше секунды, чтобы прийти в себя.
— Мистер Уильямсон, рада видеть вас в сознании, — она оглядывает меня с ног до головы.
Я наблюдаю за Райли, пока она смотрит, как медсестра звонит. Медсестра кладет трубку, затем похлопывает Райли по руке.
— Вы здорово напугали свою жену, мистер Уильямсон, — говорит она мне и смотрит на Райли.
Миссис Уильямсон, кто, черт возьми, такая миссис Уильямсон? Конечно, если бы я женился на Райли, это было бы не то, что я мог забыть. Я бы точно не стал возражать против брака с ней. На самом деле, если мы уже женаты, я заставлю ее выйти за меня замуж еще раз, чтобы я мог помнить это дерьмо. Что еще я забыл, если не помню такого важного события?
Райли все еще выглядит грустной. Почему она все еще такая грустная? Она отходит к медсестре и говорит что-то о звонке моему брату. Зак, где он? Сколько я уже сплю? Райли идет в сторону выхода из палаты. Я слежу за ней глазами до двери. В тот момент, когда она закрывает дверь и я больше не вижу ее, я начинаю паниковать. Мне нужно, чтобы она вернулась. Мне нужно, чтобы она была здесь. А я, бл*дь, даже пошевелиться не могу. Почему она ушла? Она вернется?
Дверь открывается, и я уже готов вздохнуть с облегчением, что она вернулась. Но это не она, это куча ублюдков, которых я не знаю. Почему она оставила меня здесь с этими людьми? Писк становится все громче и быстрее. Я чувствую, как мое сердце бьется в такт звукам аппарата. Я не хочу здесь находиться. Вытащите меня отсюда.