Срывая покровы

Amberit

 - Эрика, что с тобой?

 Мужские ладони обняли мое лицо, большие пальцы осторожно стерли влажные дорожки с щек, теплые губы нежно сняли последние слезы с ресниц.

 - Тебе плохо, любимая?

 Я подняла голову и заплаканными глазами посмотрела на Кейна.

 - Я не избавлюсь от ребенка, слышишь?

 - Та-а-ак, - протянул он. – Пойдем, солнце мое, домой. Нам явно требуется поговорить.

 Кейн помог мне отстегнуть ремень безопасности, обнял за плечи, когда я выбралась из машины, привычным отработанным за столько лет жестом привлек к себе и повел

в дом.

 В прихожей нас встретил Шир, невероятно радующийся нашему приходу. Не в последнюю очередь эта радость была связана с тем, что его так и не покормили – после моего трогательного падения в обморок Кейну это и в голову не пришло. «Режим питания нарушать нельзя!» - вот что совершенно ясно читалось в больших карих глазах собаки, в махании хвостом и двигании ушами. Разговоры пришлось на время отложить.

 Пока я насыпала корм в миску – ну не было у меня ни сил, ни желания резать мясо и разогревать кашу - Кейн включил чайник и бросил в две чашки пакетики с чаем. Он успел залить их кипятком и поставить на стол, но потом у него в кармане запиликал сотовый, и любимый вышел в комнату, чтобы поговорить. Пока напиток заваривался, я мысленно отметила, что надо будет купить травы, чтобы делать настой. Или что там положено пить беременным?

 Я маленькими глоточками отхлебывала обжигающий чай, не чувствуя вкуса. Кейн все не возвращался. Сколько можно разговаривать? Он специально откладывает разговор, потому что боится его? Он не хочет потерять меня (вот в этом, как ни странно, я была уверена – за пять лет он, если бы желал, нашел бы способ избавиться, не говоря уж о том, что в этом случае никто не стал бы затевать совместный переезд через половину страны), но в то же время не готов становиться отцом. Глаза защипало от непрошеных слез, я мрачно уставилась в стену, размышляя о неожиданном повороте судьбы и рассеянно почесывая Шира, устроившегося рядом и положившего мне голову на плечи. Вошедший Кейн мгновенно оценил обстановку. Он вынул из моих рук чашку, поставил ее на стол, поднял меня на руки и отнес в спальню.

 - Ну, что ты там себе надумала? – поинтересовался Кейн, сев на кровать, заткнув одну из подушек за спину и устроив меня у себя на коленях.

 Я гордо всхлипнула.

 - Я не буду избавляться от ребенка, даже не проси!

 - А кто тебя об этом просит, душа моя? – изумился Кейн. – С чего ты взяла, что я не хочу ребенка? По-моему, мы выяснили этот вопрос уже давным-давно.

 - Но прошло столько времени…

 - И что? Мы только стали взрослее, но не изменились. Если я не возражал против сына пять с лишним лет назад, почему должен возмущаться теперь?

 - Но…

 - Никаких «но». Выкинь из головы все, что ты себе придумала. Я люблю тебя, люблю нашего малыша, который уже живет в тебе, и даже наших будущих детей.

 Кейн приподнял мою голову и заставил посмотреть в его глаза. Он не врал. В его темно-синих очах светилась вся та любовь, о которой Кейн только что говорил. В них не было ни капли неискренности, лжи, попытки скрыть что-то за фасадом красивой правды. Он открыл мне свою душу, всю, целиком и полностью, и я видела в ней

именно то, о чем говорил мой любимый.

 - А почему ты тогда был такой мрачный в машине?

 - Не мрачный, а сосредоточенный. Или ты считаешь, что мне не о чем было подумать? Очень даже о многом, и мы об этом еще поговорим. Но позже, сейчас тебе надо отдохнуть. Сегодняшний вечер никак нельзя было назвать томным. – Кейн поцеловал меня. Крепко, любяще, но без малейшего намека на секс. Я не возражала. Вечерок на самом деле выдался насыщенным, и все, что мне требовалось – поспать.

 Я положила голову к нему на грудь. Все мои страхи оказались фикцией? Не нужно было в лицах представлять душераздирающее прощание и сбор вещей? Не нужно было страдать, опираясь лишь на вымышленные чувства?

 «А что я говорил?» - съехидничал внутренний голос. Я молча согласилась. Иногда советы внутреннего голоса содержат в себе зерно здравого смысла.

 Меня с ног до головы укутало незримое и неощутимое покрывало, сотканное из нежности, любви и чего-то очень важного, но до сих пор неизведанного – странного, теплого, трогательного, сентиментального чувства. Это еще не материнская любовь, но нечто весьма близкое к ней. Я завернулась в это покрывало, как в кокон, и удовлетворенно вздохнула. Под щекой размеренно стучало сердце Кейна, в моей груди билось мое, и где-то внутри меня неслышно колотилось крохотное сердчишко моего малыша. Нашего малыша. Теперь нас трое.

 ************************************

Глава 4.

 Я обернулся. Эрика медленно сползала на пол.

 - Черт! – выругался я, подхватывая хрупкое тело любимой и укладывая ее на пол.

 - Шир, уйди! – Я оттолкнул вертевшегося тут же пса в сторону. Как ни жаль, но посещение ресторана сегодня придется отменить. Эрику необходимо показать врачу, и немедленно. Я знал о ее, прямо скажем, нелюбви к официальной медицине, но сейчас придется ей это пережить. С сотрясением мозга не шутят.

 - Ник! – Я бросил Паттерсу ключи от машины. – Будь добр, подгони машину к входу.

 Парень ловко поймал серебристый параллелепипед и исчез за дверью. Я запоздало подумал, что не сказал, где гараж, но, в конце концов, Паттерс – мальчик не маленький, дома по всей Америке устроены одинаково, где гараж - найдет. Теперь осторожно поднять Эрику… Мои намерения прервало тихое пиликание, с каждой секундой становившееся все громче.

 - Да, Мэтт? – Я поднес к уху телефон, не сводя глаз с Эрики, похоже, приходившей в себя.

 - Вы куда пропали? – Голос брата был и встревоженным, и рассерженным одновременно. – Решили перепихнуться по-быстрому перед выходом? Кенни, мальчик мой, вы уже не под…

 - Мэтт, - оборвал я его. – Эрика ударилась головой и потеряла сознание. Мы едем в больницу.

 - Прости, брат, я не знал. Тогда наш ужин отменяется, я правильно понимаю?

 Эрика пошевелилась и открыла глаза, тихо позвав меня.

 - Да, Мэтт, сегодня не получится.

 - Сообщи, когда все выясните. Пока.