США — диктатор НАТО
Шрифт:
На протяжении последней четверти века этот конфликт то разгорается в НАТО в виде обостряющихся разногласий между США и Западной Европой по вопросам стратегии блока, то несколько притухает, будучи заглушенным непрочными американо-западноевропейскими компромиссами по этим вопросам, ведущими затем к новым обострениям.
Первым резким обострением, последовавшим за принятием США стратегии «гибкого реагирования», был выход Франции из военной организации НАТО в 1966 году.
Руководители Франции объяснили это решение желанием «деамериканизировать» стратегию Франции и пониманием того, что лидеры США в условиях нового соотношения сил не станут рисковать Вашингтоном ради Парижа. А раз это так, то американским войскам нечего делать на территории Франции. В связи с этим войска
Однако руководители других западноевропейских держав не были настроены столь решительно, как президент де Голль, и в 1967 году (через шесть лет после решения Вашингтона) блок принял стратегию «гибкого реагирования» в качестве официальной стратегии НАТО.
Основные элементы «гибкого реагирования», предназначенного для «коллективного» употребления, были сформулированы в документе Военного комитета НАТО МС 14/3 «Общая стратегическая концепция обороны района НАТО». Практическое осуществление этой доктрины возложили на так называемую «триаду НАТО», которую составляют обычные силы, тактические ядерные силы, стратегические ядерные средства США. С самого начала США, руководствуясь своекорыстными соображениями, сконцентрировали основное внимание на первом из элементов натовской «триады». Они добивались создания обычных сил блока, которые могли бы обеспечить ему успех даже в крупном и продолжительном неядерном столкновении с социалистическими государствами.
Установки «гибкого реагирования» были, таким образом, сформулированы с учетом стратегической ситуации, главная черта которой — досягаемость территории США для ответного удара советскими межконтинентальными баллистическими ракетами. Как констатировал западногерманский журнал «Штерн», «перенос центра тяжести доктрины НАТО… на «гибкое реагирование» по своей сути являлся стратегическим отражением политического мышления: это означало, что американцы не проявляли готовности рисковать разрушением своих собственных городов и своей цивилизации». Отныне возможная «цена» за различного рода авантюристические действия США и в целом НАТО на европейском направлении должна была практически полностью оплачиваться Западной Европой.
Хотя западноевропейские страны в конце концов согласились одобрить концепцию «гибкого реагирования» — с серьезными оговорками и с такой интерпретацией, согласно которой приоритет по-прежнему отдавался стратегическим ядерным силам США, — они сделали это не только без энтузиазма, но и с очевидным предубеждением в отношении новой доктрины, ставшей для них, по словам американского политолога У. Хана, источником непосредственной угрозы. Причем даже в то время, когда «гибкое реагирование» еще не было принято участниками НАТО, в Западной Европе, если судить, например, по высказываниям Шмидта — в будущем канцлера ФРГ, — хорошо понимали, что ликвидация автоматизма американских стратегических «гарантий» равнозначна курсу на «ограниченную войну» в пределах европейского континента. С аналогичными оценками выступали многие другие политические деятели и исследователи в странах Североатлантического блока.
Настаивая на наращивании неядерного потенциала союзников, правящие круги США упирали в первую очередь на необходимость ликвидировать якобы имевшее место нарушение баланса обычных сил НАТО и Варшавского Договора. Никакого нарушения, разумеется, не было. Тем не менее западноевропейцев призывали «обратить пристальное внимание на преимущественное развитие обычных сил Североатлантического блока в 70-е годы». Такого рода формулировки содержались, например, в коммюнике всех сессий Совета НАТО, состоявшихся при администрации Никсона.
Перед участниками НАТО была поставлена задача — обеспечить прочность и надежность «триады» в условиях изменившегося соотношения стратегических потенциалов СССР и США. Как подчеркивал Вашингтон, для этого необходимо укрепить и модернизировать каждую из составных частей «триады», по, разумеется, в первую очередь обычные силы, «новая роль» которых, в американском толковании, стала одной из главных особенностей доктрины «гибкого реагирования».
Превращение этой доктрины в атлантическую
Западноевропейские участники НАТО, с одной стороны, ставили вопрос о применении тактического ядерного оружия на ранних этапах конфликта, а с другой — подчеркивали необходимость свести к минимуму разрушительные последствия такого рода действий. По словам Киссинджера, для западноевропейцев ядерное оружие было наиболее эффективным средством, но они боялись его использования со своей территории, поскольку то, что было бы ограниченным для США, могло бы для них оказаться катастрофическим. «Подлинная цель наших союзников, — пишет Киссинджер в своих мемуарах, — заключалась в том, чтобы добиться от Соединенных Штатов обязательства о раннем использовании стратегического ядерного оружия, что означало бы советско-американскую ядерную войну, которая велась бы через их головы. Именно это и было неприемлемо для тех, кто планировал американскую политику».
Представители Западной Европы, подчеркивал американский военный эксперт Фиер, «предпочитали концепцию войны, которая включала бы символическое применение ядерного оружия в качестве предупреждения». Согласно этой концепции, уже следующим шагом — почти как в «массированном возмездии» — был бы немедленный удар по СССР стратегическими ядерными силами США. Использование тактического ядерного оружия в данном контексте считалось методом подачи стратегического «сигнала».
Осенью 1981 года вопрос о «предупредительных» взрывах привлек широкое внимание в США и Западной Европе в связи с заявлением госсекретаря А. Хейга. Выступая перед сенатским комитетом по международным отношениям, он сказал, что «в рамках доктрины НАТО имеются чрезвычайные планы применения ядерного оружия в качестве предупреждения, чтобы показать другой стороне, что в области использования обычного оружия она превышает предел, с которым можно мириться». На следующий день это утверждение было опровергнуто в сенатском комитете по делам вооруженных сил министром обороны Уайнбергером, который подчеркнул, что идея «предупредительного» ядерного взрыва была лишь «предложением» и что нет «точного военного плана НАТО», предусматривающего такой взрыв.
Конфликт, возникший в администрации Рейгана в связи с вопросом о «предупредительном» («демонстрационном») взрыве, вновь выявил негативное отношение правящих кругов США к тем вариантам использования ядерного оружия, которые создавали бы риск для самих Соединенных Штатов.
В этих обстоятельствах суть позиции американского руководства полностью соответствует долгосрочному стремлению правящих кругов США заставить союзников по НАТО «платить» за распространение на них Вашингтоном «ядерных гарантий», обеспечив при этом условия для того, чтобы ядерная война оказалась ограниченной территорией Европы. Раскручивая гонку ядерных вооружений, в том числе предназначенных для размещения непосредственно в западноевропейских странах, правящие круги США хотели бы, в частности, показать, что их давно пришедший в негодность «ядерный зонт» чего-то стоит, в то же время стремясь непомерно поднять военную, экономическую и политическую «цену» этого «зонта».
Глава четвертая
Ракеты США против Европы
Речь канцлера: реалии и мифы
Пожалуй, ни одно из событий международной жизни последнего времени не обсуждалось на Западе так широко и подробно и вместе с тем не было так прочно скрыто за ширмой полуправд, ложных версий да и прямого обмана, как «двойное решение» НАТО, принятое в декабре 1979 года. Оно положило начало новому туру гонки ядерных вооружений в Европе, резко усилив напряженность в регионе.