СССР 2010 Здравствуй, пионерское лето!
Шрифт:
Доплыв до буйков, я прошёлся вдоль них туда и обратно, а затем вернулся к берегу, выйдя из воды и плюхнувшись на лежак. Руслан, дежуривший на берегу, покосился на меня, но промолчал. Он вообще старался как можно меньше со мной общаться, видать я его сильно бесил. Особенно тем, что мне было пофиг на его кривляние, я тупо игнорил наглого хама, иногда даже делая вид, что не слышу, когда он ко мне обращается. Это бесило Русика ещё сильнее, но Полина крепко держала его за ятра, так что блатной вожатый даже не пытался рыпаться. Меня эта ситуация немного забавляла, но границ я не переходил и в итоге мы
Так что мешать мне вожатый не стал, а я улёгся, разглядывая резвящихся девушек. И пусть кто-то говорит, что в шестнадцать лет девочки ещё не созрели на мой взгляд это всё чушь. Наоборот, они прекрасны своей юностью, а уж энергеты, точнее энергетки так и вовсе обладают вполне себе зрелыми телами. Энергоструктура подстёгивает физиологию, и не только в плане быстрого развития, но и в плане эстетики. Энергеты все как один имеют гармонично развитые, красивые тела, словно бы подогнанные под стандарты золотого сечения. Так что было одно удовольствие наблюдать за резвящимися в воде девчонками, ровно до того момента, как я не увидел вынырнувшую из воды Надину.
В первую секунду мне показалось, что выскочившее из воды тело было полностью обнажённым и лишь потом я рассмотрел небольшой раздельный купальник, сливающийся с цветом кожи. Весьма провокационный ход, особенно учитывая, что сам купальник хоть и был приемлемых размеров обтягивал тело словно вторая кожа. Недаром пацаны из соседнего отряда не сводили с Надины глаз. Да и не только они, я покосился на спасателей, явно не утопающих, высматривающих в том направлении. Сочное, невероятно сексуальное и жаркое девичье тело притягивало взгляды похлеще магнита.
— Дырку протрёшь, — голос Полины заставил меня оторваться от созерцания совершенства. — Семён, нам надо поговорить.
— Какие жуткие слова от красивой женщины, — я пусть с трудом, но повернулся к вожатой, — Только не говори, что, между нами, всё кончено.
— Чего? — опешила та, но быстро пришла в себя. — У тебя вообще никакого уважения к авторитетам нет? Я тебя почти на десять лет старше!
— Когда разница в возрасте была преградой для любящих сердец? — пожал я плечами, но глядя на серьёзное лицо девушки, вздохнул — Ладно, извини, глупо пошутил. О чём ты хотела поговорить?
— Ко мне подходил Александр Александрович, начальник первого отдела лагеря, — Полина решила, что дело слишком серьёзное и не стала заострять внимание на моих словах, зато внимательно уставилась, ожидая реакции на сказанное ей самой. — Просил дать тебе характеристику.
— И… — я не очень понял, что меня здесь должно удивить или испугать. — И чего? Дала? Характеристику в смысле, извини, не имел ввиду ничего другого.
— Да? — Полина внимательно уставилась мне в глаза, выискивая малейшие следы потаённой пошлости, но я действительно просто ляпнул не подумав, так что вожатая немного успокоилась. — Ладно, забудем. Я тебя не слишком долго знаю, что составить полное представление о тебе, но постаралась как можно точнее передать первое впечатление. Ты весьма умён, уравновешен, хоть и бываешь иногда невыносим, ребята тебя слушаются и уважают, хоть вы практически незнакомы. При этом для тебя не существуют авторитетов, ты не уважаешь старших товарищей, хамишь, и в целом ведёшь
— Блин, Поль, тебе двадцать пять, а говоришь так, будто даже не сорок восемь, как вы все говорите, а все восемьдесят, — я поморщился. — Что, став комсомольцами мы первичные половые признаки теряем? Как по мне наоборот, мы, как самая прогрессивная часть человечества, должны отринуть мещанство и устаревшую мораль, ну и всё такое. Ладно шучу, но признай, я ведь дальше взглядов не иду. Просто любуюсь как произведением искусства, потому что такую красоту нельзя прятать. И обещаю оно так и останется. Ну как минимум, даже если я с кем-то и уединюсь, то об этом никто и никогда не узнает. Я категорически не собираюсь компрометировать и подставлять ни девушку, ни тебя. Такой ответ тебя устроит?
— Интересный ты человек, — задумчиво уставилась на меня Полина. — подростку сейчас положено было краснеть и бубнить, что мол, он никогда даже не думал об этом, а ты раскладываешь, будто тебе не шестнадцать, а как минимум сорок шесть. Да и в остальном… знаешь, у меня отец служил милиции. Как-то они брали банду, и в него всадили несколько пуль, после чего ему пришлось уволиться. А по дому он любит ходить в одной майке.
— А в чём мораль? — я ещё раз прокрутил в голове историю и честно признался, что ничего не понял. — Что надо рубаху одевать или что?
— Морали тут нет, но я насмотрелась на пулевые ранения. — вздохнула девушка и взглядом указала на меня. — Правая грудь, плечо, и даже ухо. На нём почти незаметно, но, если присмотреться видно след от пули. Кто-то расстреливал тебя, а тебе ещё всего шестнадцать.
— А, ты про это! — я облегчённо вздохнул. — Не волнуйся, того кто это делал уже нет в живых. К сожалению, зажмурил его не я, хоть не могу сказать, что не старался. Но справедливости ради, это было благородное и общественно полезное дело. Знаешь кто такой Егерь?
— Ч-что?! — опешила Полина, не ожидавшая такого поворота. — Это тот самый?
— Тот самый, — я кивнул, погружаясь в воспоминания. — У него была свора, молодая, но… сама понимаешь, человечины они уже отведали. Собак я перебил, а вот на самого урода сил не хватило. Хорошо рядом оказались товарищи из конторы глубокого бурения и отправили этого ублюдка в пекло, где ему самое место.
— Значит орден ты получил за это. — кивнула своим мыслям вожатая. — Скажу честно, я не ожидала чего-то такого, но сейчас глядя на тебя понимаю, что это тебе подходит. Рискнуть жизнью, выйти против чудовищ, словно наши отцы и деды против проклятых фашистов. Отец, наверное, гордится тобой.
— Это вряд ли, — криво усмехнулся я. — Он погиб ещё до моего рождения. Был военным лётчиком и выполнял интернациональный долг в небе Кореи. Посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
— Извини, — Полина тронула меня за плечо. — Я не знала.
— Забей, — отмахнулся я. — Я давным-давно привык. Точнее и не знаю, как это жить с отцом. Если бы я его знал, тогда да, а так для меня это чисто справочная информация. Вот мама другое дело, она меня вырастила, потерять её мне очень страшно. Но хрен кому я позволю её хоть пальцем тронуть!