СССР 2010. Каждому по труду!

Широков Алексей

– Ой, да ну тебя, – отмахнулась мама, но я видел, что ей приятно. – Кушай давай. Чем вас там кормили на картошке? А то не звонил почти. Мог бы хоть раз в день набрать, с тебя бы не убыло.

– Виноват, исправлюсь. – Я ткнулся лбом маме в плечо. – Нормально кормили. Кухней заведовала комиссар из технаря, Александра Борисовна. Серьёзная девушка, следила за тем, чтобы мы сыты были. Даже шашлык как-то жарили. Да ты знаешь, я нигде не пропаду. Вы лучше про себя рассказывайте. Чего какие планы? Когда мне брата ждать? Или сестру?

–

Семён!!! – Мама огрела меня полотенцем, а мент вдруг поперхнулся чаем, который пил. – Бесстыжий!

– Чего? – Я сделал вид, что мне страшно. – Это естественный процесс, а что естественно, то не безобразно!

– Трепло! – Мне ещё раз прилетело полотенцем, а потом мама начала жаловаться на меня Вячеславу. – Не знаю, что с ним делать. Совсем от рук отбился. С двумя девочками встречается сразу. И ладно бы обычных нашёл, так нет, одна музыкантша, а у второй вообще папа полковник КГБ. Говорила не связывайся, так нет.

– Кх-кх-кх… – Второй раз поперхнулся майор, но, на удивление, опять встал на мою сторону, хоть и проявил осторожность. – Ну, дело молодое. Думаю, что Семён сам разберётся. Не станет же он девушкам головы дурить?

– Канешна! – Я кинул в рот пару кусочков колбасы и прожевал. – Голову – не станет. А что-то другое… ай! Да за что?!

– Чтобы не болтал! – припечатала мама. – А то взял моду! Распустился!

– Понял, виноват, исправлюсь, – тут же пошёл на попятную я. – Обещаю, с понедельника буду белый и пушистый, аки ангел небесный. Да сейчас-то за что?!

– Не богохульствуй! – Мама взвесила в руке полотенце, но пускать в ход не стала. – Слава, ты тоже кушай. Со смены ведь, там нормально не поешь.

– Да я сыт, – поднялся из-за стола мент. – С вашего позволения, пойду покурю.

– Я думал энергеты, тем более Мастера не курят. – Я кивнул на характерный значок, приколотый к кителю. – Пожалуй, тоже схожу… воздухом подышать.

– Ладно, – поджала губы мама, желающая устроить скандал на тему, вдруг я начал курить, но понимая, что просто хочу поговорить без свидетелей, сдержалась. – Торт будешь? Наполеон, свежий. В кулинарии на углу брала.

– Ещё и торт. – Я покосился на сделавшего морду тяпкой мента и кивнул. – Буду, конечно! Мне два куска!

Пока заново грелся чайник, мы вышли на площадку. Здесь стояла банка из-под кофе, полная бычков. Соседи курили, а чтобы дым не тянуло в квартиры, открывали окно, благо пока ещё было относительно тепло. Майор действительно достал пачку сигарет «Радопи» и, сунув одну в рот, прикурил от пальца. Я хмыкнул, глядя на этот выпендрёж, а Владислав Петрович вдруг смутился.

– Привычка, – пояснил он, хоть я ни о чём не спрашивал. – Техника простенькая, доступная даже разрядникам типа тебя. Нагреваешь точку на пальце и от неё уже поджигаешь что нужно. Хочешь научу?

– Никогда не видел, чтобы энергеты курили. – Я не стал вестись на такую провокацию, но пометочку себе сделал, поискать вот такие, полезные в быту техники. По-любому есть какая-то

библиотека, значит, имеет смысл напрячь Сикорского. – Мы же не можем получить никотиновую зависимость? Зачем тогда?

– Привычка, – пожал плечами майор, – Я рано начал курить, чуть ли не в первом классе. Ох, ругали меня тогда, и в октябрята брать не хотели, и в пионеры. Потом инициировался, и всё, как рукой сняло. А когда пошёл в милицию работать, снова начал. Вроде и эффекта того нет, но сунешь сигарету в рот, и мысли проясняются, усталость проходит. Самовнушение, не иначе.

– Психологическая зависимость и эффект Плацебо. – Я поставил диагноз. – С мамой моей тоже так же? Дома, поди, жена и семеро по лавкам? Не поверю, что майор милиции, да ещё и Мастер холостым живёт.

– Жена… была, – вздохнул Владислав. – Три года назад пьяный водитель грузовика въехал в остановку. Двое погибших. Она и наш сын, ему десять лет было. Они в музыкальную школу ехали, у сына отчётный концерт должен был быть. Я тоже собирался, но выдернули на службу, я на своей машине и отправился, а они на остановку пошли… и вот.

– Соболезную. – У меня ехидство сменилось комом в горле. Каким бы старым циником я ни был, такие истории никогда не оставляли меня равнодушным. – Близких терять всегда тяжело. Постоянно думаешь, почему они, а не я. Но тогда ты должен понимать, что за маму я кадык вырву не только Мастеру, но даже Архонту. Или Архидемону, если такие водятся. Она у меня одна, и я сделаю всё, чтобы она была счастлива. Поэтому если вы просто организмами дружите, то лучше прямо сейчас уходи, пока она не успела сильно привязаться.

– А если нет? – с вызовом глянул мне в глаза мент. – Если у меня серьёзные планы?

– Тогда совет вам да любовь. – Я оскалился в ответ. – И про ребёнка я не шутил. Как раз ей было бы полезно.

– То есть ты… не против? – Кажется, мне удалось удивить мужика. – И то, что я мент, тебя не смущает? Я думал, ты нашего брата недолюбливаешь.

– Есть такое. – Я не стал отрицать очевидное. – Особенно после того, как на меня пытались повесить изнасилование, убийство, мошенничество в особо крупных размерах, посадили в КПЗ, к уголовникам, а потом конвоир чуть не пристрелил. Но после этого у вас гигантский шмон был, даже погнали кого-то и посадили. Так что, скажем так, шанс у тебя есть.

– Хорошо, спасибо. – Судя по морде лица, он никак не ожидал, что недавняя смена руководства может быть связана со мной. – Постараюсь оправдать. Кстати, ответишь на вопрос. Твои ранения…

– Наган. – Я не видел причин скрывать. – Бывший мамин хахаль захватил её, чтобы меня убрать. В процессе я схлопотал пару-тройку пуль, а он пораскинул мозгами. Жаль, своими руками падлу завалить не удалось, но и так неплохо вышло. Поэтому я не шутил, когда говорил, что кадык вырву.

– Понял, – затушил сигарету майор и выкинул в банку. – Тогда я поеду. Вы две недели не виделись, наверно, хотите вдвоём побыть.