СССР-2012 Здравствуй, юность в сапогах!
Шрифт:
Договорить замполит не успел. На его вопли обернулась вся рота, включая даже тех, кто сейчас должен был отрабатывать технику. И я на виду у всех просто двинул майору в морду, одним ударом отправив его в нокаут. А нечего расслабляться, но двигало мною в этот момент не злость или желание отомстить. Нет, я чувствовал надвигающуюся угрозу. Что-то должно было сейчас произойти. Что-то такое, от чего мы вряд ли оправимся, что-то способное разом отправить на тот свет три десятка не самых слабых энергетов… я задрал голову вверх, всматриваясь в чистое синее небо.
— Какого… — самое удивительное что Пронин, глядя на вопиющий случай неуставных отношений,
— Круг, быстро… — я не опускал взгляда, продолжая пялиться в небо, которое, как мне казалось, наливалось кровью и огнём. — Я центр, энергию максимально в меня.
— Чего? — Зайцев, командир второго отделения завис, глядя то на валяющегося майора, то на меня, то на Пронина. — Товарищ капитан…
— Выполнять!!! — а вот Роман Матвеевич оказался стрелянным воробьём и вопросов задавать не стал, кинувшись ко мне и первым положил руку мне на плечо, тут же начав перекачку энергии. — Третье отделение бегом, мать вашу!!! Что стоим, якорь вам в задницу?!!
Не знаю, откуда у комроты вылезла морская тематика, но помогло. Сразу пара десятков человек кинулись ко мне, пытаясь занять место для передачи энергии. Капитан тут же парой незлых ласковых слов донёс до них, что не надо меня лапать, достаточно образовать круг, словно в саду вокруг ёлки, а я сам уже подхвачу поток и направлю куда надо. Вот только куда именно надо я пока и сам не знал, но энергию по кругу не погнал, а сосредоточил на себе, концентрируя в энергетическом теле. Что-то подобное я проделывал во время тренировок с Сердцем Парижа, но сейчас мне было не до тренировок. Я просто готовился, хоть тушка уже начинала трещать от напора и… в небе появился стремительный росчерк, приближающийся к нам на большой скорости. А затем ещё один и ещё.
— Сука, реактивные! — первым, как и положено сориентировался Пронин. — Ставь щит!!!
— Бесполезно. — я, сцепив зубы, поднял руки, облегчая себе прицел. — Нас осколками размотает. Попробую сбить на подлёте.
— Это ТОСы… — глядя как одна из ракет вспухла объёмным облаком у кого-то из ребят так сел голос, что я не смог опознать говорящего. — Нам пи…
— А вот хрен там… — последнее я выдохнул почти шёпотом, прежде чем максимально уйти в сатори и начать с двух рук садить по приближающимся ракетам.
Банальные выстрелы, по сути, энергетические сгустки от которых не так уж сложно защититься. Но это если есть Покров или какие-нибудь щиты, неважно стихийные или нет. А вот обычный металл легко пробивался навылет, заставляя ракету кувыркаться, а главное, поджигал термобарическую смесь, от чего в воздухе расцветали огненные цветы. Красиво, но я, если бы не отключил полностью все эмоции громко бы матерился, ибо они заслоняли мне обзор. Хорошо ещё что далеко не все ракеты летели именно к нам. Видимо залп был сделан просто по площади, но из-за количества мне пришлось туго.
Двадцать четыре ракеты в одной машине. В артиллерийском дивизионе их три или четыре. Нам же за глаза хватило бы и одного попадания, от высокой температуры не спасёт ничего, как не закапывайся в землю. И пусть парни спешно пытались соорудить что-то такое, я прекрасно понимал, что сейчас всё зависит только от меня, с какой скоростью я смогу сбивать снаряды, направленные именно на нас. И скажу честно, если бы не два потока сознания, хрен бы я справился. И так не сразу осознал, что всё, к нам больше ничего не летит, небо снова
Разборки заняли весь оставшийся день и следующие сутки. Особисты зверствовали, гоняя всех в хвост и гриву, но… как говорится, миром правит не тайная ложа, а явная лажа. Никакого покушения иностранных разведок на нашу группу не было, был раздолбай капитан, доставший где-то самогона, ужравшегося вусмерть, а после словившего белочку, и кинувшегося отражать атаку зелёных человечков. Почему приказал стрелять по нашим координатам он внятно объяснить так и не смог. Как и многое другое, просто не помнил ничего после очередного стакана, словно сознание провалилось в чёрную дыру. Состав самогона проверили особо тщательно, и учёные пришли к выводу, что пить его в принципе было невозможно, человек просто не в силах переработать такое количество сивушных масел и прочей гадости, но психотропные препараты в нём всё же отсутствовали. И внушение капитану никто сделать не мог, тот пил один, схоронившись в каких-то кустах, откуда и выполз, размахивая пистолетом и кинулся в атаку.
Для меня лично результатом стало то, что на оставшиеся полгода нас фактически заперли в части. Нет, жил я по-прежнему в городе, но особисты контролировали каждый мой шаг, отслеживая и по телефону, и по специальной метке. И на этом ограничения заканчивались. Больше никакого наказания никто из нашей роты не понёс. А вот Калнынышу не повезло.
По возвращению тот написал обширный рапорт, где выставил меня порождением ада, которого по-хорошему, стоило сжечь прямо на плацу, а лучше дважды, на всякий случай. Вот только Бурденко, порвал его прямо у замполита на глазах, после чего вставил ему такую клизму с патефонными иголками, что Улдис неделю сидеть не мог. А когда Калныныш попытался обратиться к вышестоящему командованию через голову Романа Андреевича приехал Зборский лично.
Он и так у нас почти поселился на время разбирательства происшествия, а тут специально прилетел, чтобы пообщаться с жалобщиком. И оказалось, что это именно замполит превысил свои полномочия в боевой обстановке. Влез туда, куда не стоило и только чудом рота избежала потерь, в том числе благодаря моему своевременному удару в морду. Сказать, что я опешил от такой трактовки — это ничего не сказать, но… прокатило. Более того, все мужики, включая Пронина, в один голос эту версию подтвердили. А комроты добавил, что малейшее промедление могло стать фатальным, поэтому церемониться было просто некогда.
Вкупе с прошлым выговором, который снять ещё не успели это переполнило чашу терпения командования и Калныныш уехал читать работы Маркса и Энгельса белым медведям, где его взяли в оборот «молчи-молчи», расколов до задницы на тему националистического подполья в отдельно взятой союзной республике. Но меня это уже мало интересовало. Полгода пролетело как один миг и поздней осенью я вышел за ворота части, сверкая иконостасом наград и новыми погонами с одной звездой. Дед таки добился своего и теперь я был офицером Советской армии. Впрочем, эта странница моей истории уже была закрыта, а впереди ждало светлое и счастливое будущее, без дохлых фашистов и разной гадости. Как же тогда я был молод и наивен, впрочем, это совсем другая история.