СССР-2012 Здравствуй, юность в сапогах!

Широков Алексей

— Двое. — я гордо ухмыльнулся. — Умницы и красавицы. И сразу предвосхищая вопрос, друг о друге они знают и даже дружат.

— Да гонишь, — подал голос Пестемеев, до этого тихо шептавший какие-то мантры, фактически отрешившись от окружающего мира. — Так не бывает.

— Есть многое на свете друг Горацио, — протянул студент с толикой зависти. — Нет, я всё понимаю, сам бывало… но две сразу?!

— Калинин! — от дальнейшего обсуждения личной жизни меня спас голос секретарши. — Пестемеев готовится!

Кабинет, где заседала

комиссия не поражал воображение. Обычный, даже сказать типичный советский, с хреновой мебелью, больше годной на дрова, окнами с хреновыми тряпичными жалюзи и стандартными лампами дневного света, которые, впрочем, сейчас были выключены. Единственно, что отличалось от сотен таких же кабинетов в сотнях разных контор это то, как они были расставлены. Столы образовывали букву «П», где во главе сидел сам военком, а призывники останавливались в центре на отмеченном на полу месте, словно бараны на выставке, которых оглядывали со всех сторон, решая, стричь его или сразу делать шашлык.

— Калинин, Калинин, — военком в звании полковника принялся перебирать бумажки. — А вот, Калинин! Злостный уклонист! Двенадцать повесток мы тебе отправил! Думаешь, что, фамилию сменил, так мы тебя не найдём?!

— Ничего я не получал, — я пожал плечами. — У вас ошибка какая-то. Уклоняться я не собирался, у меня бронь от предприятия.

— Ты мне сказки не рассказывай! — полковник рявкнул и ткнул пальцем в бумаги. — У нас всё записано! Тунеядец и бездельник! Ничего, армия ещё и не из таких человека делала! Что скажите, товарищи?

— Судя по результатам медкомиссии молодой человек полностью здоров, — первой отозвалась медик, листавшая справки, полученные в поликлинике. — Так что с нашей стороны нет причин на отсрочку.

— А где характеристика из школы? — закрутил головой милицейский капитан. — Да и от ЖЭКа я ничего не вижу, только от участкового.

— Да, да, и по нашей линии ничего нет, — поддержал его довольно молодой гражданин со значком комсомола на лацкане пиджака. — Товарищ Калинин, вы комсомолец?

— Конечно. — я кивнул, — в паспорте членский билет.

— Позвольте! — представитель ВЛКСМ схватил протянутые корочки. — Взносы уплачены, это несомненный плюс. А почему значок не носите?

— Так меня с постели подняли, только пару минут дали собраться, — я пожал плечами. — Я ещё раз повторяю, никаких повесток не получал.

— Да, да, мы поняли уже, — отмахнулся капитан. — Ну, что будем делать, товарищи?

— А что с ним делать? — удивился военком. — Судимости нет? Нет. Здоров. Комсомолец. Отсрочки нет. Пусть идёт служит, а необходимые характеристики из части уже запросят. Кто за, товарищи? Единогласно. Поздравляю, призывник Калинин! Вы призваны на срочную военную службу в Вооружённые Силы Советского Союза!

— Ну ура, чё, — честно говоря, я уже устал от этого фарса и начал сомневаться в своих выводах.

Сикорские, что матриарх, что правнук так грубо бы не работали. Но тогда

у меня не было ответа что происходит, а значит нужно было звонить тем, кто мог в этом разобраться. И по-хорошему, это стоило сделать сразу, как только ко мне вломились военные с крайне мутными заявлениями. Нет же, я же решил, что самый умный. Вот теперь выгребаю.

— Свободен! — военкома мой сарказм ни капли не тронул, и он отпустил меня барским взмахом руки. — Жанночка давай следующего.

— Ну хоть не стюардесса. — я снова пожал плечами и двинул на выход, рассчитывая разжиться телефоном и набрать деда, но меня ждал облом. — А где все?

— Забрали. — пожал плечами Пестемеев, и с таким же равнодушным выражением лица зашёл в дверь.

— Облом. — я плюхнулся на стул, почесав затылок. — Слышь, студент, может у тебя мобила есть? Мне карай позвонить надо.

— Не, я её даже брать не стал, всё равно отнимут, — похоже Каширский уже смирился со своей участью. — А куда, говоришь, лучше в армии пристраиваться? Я в механике неплохо понимаю, но сам ничего никогда не собирал.

— Тогда пробуй на кухню пробиться. — паниковать я пока причин не видел, но происходящее мне сильно не нравилось. — Хотя это будет сложно сделать. С другой стороны, там должны быть поварихи. Понятное дело, что вряд ли они обделённые мужским вниманием, но ты у нас мастер, обаяешь кого, вот тебя на тёплое место и возьмут.

— Ну до тебя мне далеко, — огрызнулся Владислав, но задумался. — На кухню говоришь… о! Толян! А чего так быстро?

— Сказали, что хоть я и педераст, но служить должен, — пожал плечами Пестемеев усаживаясь рядом. — А кто такие педерасты?

— Нелегко тебе будет, — я в шоке уставился на эту святую простоту. — Хочешь совет? Никому больше не говори ни про пацифистов, ни про педерасты. Сто процентов не так поймут и будут проблемы.

— Ну что, бойцы! — к нам выскочил знакомый майор Муха. — Поздравляю с призывом на службу! Так, давайте я вас на «холодильник» отвезу и избавлюсь наконец. Задолбался уже с вами возиться. Вот почему у всех призывники люди как люди, а у меня три раздолбая.

— Зато честно, — я хмыкнул и поднялся. — Ну поехали. Надеюсь, там удастся узнать, что происходит.

Историю, почему областной сборный пункт у нас называли «холодильником», как не удивительно я знал. Несмотря на то, что сейчас пункт находился в Оби, когда-то городе-спутнике Новосибирска, который тот совсем недавно поглотил, до середины восьмидесятых он располагался совсем в другом месте, а именно на улице Холодильной, которая в свою очередь получила название от холодильный установок мясокомбината, располагавшегося неподалёку. В итоге народная молва не могла назвать его как-то по-другому. И даже после переезда приклеившееся название осталось, поэтому если кто-то говорил про холодильник в контексте армии все понимали, что речь о сборном пункте. Значит кого-то забрали в армию.