СССР: вернуться в детство 4
Шрифт:
— Господи, хоть бы пару ночей спокойно переночевать, — вымотал меня июль, особенно проверки эти дурацкие, теперь я всё время ожидала худшего.
Мария Степановна только вздохнула.
Сто раз уж говорено-переговорено: если вдруг что — сразу требовать звонка по межгороду (со станции это можно сделать) и поднимать Ставрополь по тревоге! Не совсем понятно было, что они будут делать в этом случае, но Олег Петрович уверил, что сориентируется по ситуации.
26. НЕНАВИЖУ СЮРПРИЗЫ. НЕ-НА-ВИ-ЖУ
ПО
Наконец объявили последнее китайское предупреждение, из вагонов выпроводили всех провожающих, и мы остались в купе одни. Помахали в окно. Поехали.
Пришла проводница (представилась Ириной), заново сверила наши документы с билетами, сами билеты, как положено, забрала к себе в планшетку, выдала бельё.
Вовка сразу полез с простынями на верхнюю полку.
— Спать, я так понимаю, наверху будем? — уныло спросила я.
— Ага. Да не кисни, давай, стели вон тоже. Сразу ляжем.
Действительно, смысл ночью сидеть? За окном проплывали ночные огоньки.
Я постелила себе постель и забралась на полку, которая ближе к голове поезда. Окно мы сразу открыли — по Ставропольской погоде теплынь стояла, нам же лучше, чтобы купе активно проветривалось. А я по жизни гораздо сильнее мерзлявая и не люблю, когда на меня во сне ветер дует, пусть даже и не особо холодный. Так что основной воздушный удар должен был достаться Вове.
Козлёнок, носивший гордое имя Базилевс, переименованный нами в Ваську, потоптался и тоже устроился на нижней полочке, свернувшись калачиком почти по-собачьи.
Я была рада уже тому, что он призывно не вопил на весь вагон. Хорошо, что Мария Степановна его загодя забрала домой, Васька за неделю смирился, что коз вокруг мало, а людей — много, отвык от молока из бутылки (а приехал он на бутылочном вскармливании), приучился пить воду из ведёрка, хотя сотрудники ВНИИОК считали, что ещё пару недель стоит его подпаивать питательной молочной смесью. К моему счастью, эту смесь можно было везти с собой в сухом виде, разводить кипячёной водой и спокойно выпаивать из миски. Помимо этого козлёнку полагался жутко полезный рыбий жир и витаминные добавки. Но это всё потом.
Перед выходом мы все трое были накормлены и напоены, так что прямо сейчас бросаться на поиски воды с плошками никакой нужды не было.
Вовка начал дышать размеренно и сонно.
Васька время от времени перекладывал то ноги, то мордочку, пристраиваясь так и сяк.
Я таращилась в окно. Сон не шёл. Меня терзали смутные предчувствия.
С другой стороны, что я терзаюсь? Если верить отечественному кинематографу, за хорошие деньги даже корову в бомболюке можно провезти. Может, надо было лучше с аэропортовским директором поторговаться, а мы постеснялись?
Я вздохнула. Постоянно прижимать голову к полке, чтобы созерцать проплывающие тёмные пейзажи, мне надоело. А если не прижиматься, без напряга можно было разглядывать только
Город кончился и огней резко стало меньше.
Нет, не согласился бы он. После того перегруза, когда у нас самолёт разбился, в аэропортах такой контроль…
Нанимать скотовоз и пилить две недели? Ещё хуже вариант.
Ладно, едем не стоим.
Я проснулась от того, что кто-то дёргал меня за одеяло.
— М?
Я села на полке и уставилась на Вовку, спящего совершенно богатырским сном. Дверь в купе была закрыта. Одеяло продолжало дёргаться. В окне серело раннее утро.
Я заглянула вниз. Васька проснулся и почувствовал жажду деятельности. А в купе, что характерно, интересного не очень много. А тут одеяло сверху свешивается! Если других занятий нет, то и кусок одеяла очень даже привлекателен!
Я порадовалась, что козлёнок не успел отъесть угол, втянула собственность железной дороги на полку, а сама слезла.
— Чё там? — сонно спросил Вовка.
— Да ничего, спи. Я подежурю, днём отосплюсь.
— М… Лан… — он отвернулся к стенке и натянул простынь на голову.
Лампочки в купе были отключены на ночь, но если отодвинуть шторку, то света вполне хватало.
Васька, почти как кот, считал, что раз уж проснулись, то это отличный повод чего-нибудь пожевать! И играться он хотел тоже почти как котёнок. Или как щенок. Я свернула в трубочку газетку и играла с ним, заботясь только о том, чтобы его копытца не стучали слишком громко — не знаю, сел кто-нибудь у нас за стенкой или нет, не хотелось бы скандала в первую же ночь.
Часа через два Вова проснулся, посмотрел на наши упражнения и говорит:
— Ложись, я с ним посижу.
Вот тут я залезла на полку стремительно, безо всяких философских рассуждений. И отрубилась мгновенно!
Проснулась в обед — все спят, сплошной повал. Нет, вы посмотрите на эти наглые морды! Следы козьей жизнедеятельности подозрительно отсутствовали. С другой стороны — и газеток меньше. Наверное, Вова вынес, а новые не расстелил.
Я слезла, и Васька сразу с любопытством поднял голову. Достала газетную пачку. На пару дней хватит, надо будет посмотреть на какой-нибудь большой станции киоск, прикупить ещё.
Начала утолщать на полу газетный слой, и тут мне в глаза кинулся заголовок «Вехи истории». И картинка такая, подозрительно напоминающая древний Киев. Река, толпы по берегам. Ну-ка… «Правда» за шестнадцатое августа. Недавно совсем.
ИСТОРИЧЕСКОЕ? ИЛИ ВСЁ ЖЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ?
Я развернула газету и немедленно удивилась вслух:
— Гляди-ка!
— Что? — сразу спросил сверху Вова.
— Да спи…
— Да нет уж, скажи, — он слегка свесился с полки.
— Ты знал, что у нас есть Совет по делам религий?