Ст. сержант. Назад в СССР. Книга 5
Шрифт:
— Горючки сколько осталось? — проворчал Игнатьев, перебравшись ближе к водителю.
— Совсем мало! — отозвался Смирнов. — Румын прожорливый, зараза! Вроде один движок, а кушает как за два! Экономнее уже никак! Кэп, может, подтолкнете?!
— Сам справишься! — невесело усмехнувшись, ответил Игнатьев. — Выжимай, все, что сможешь!
— Понял!
Я обратил внимание на то, что Герц прямо в движении возился с радиостанцией. В какой-то момент, тот как-то странно обрадовался.
— Что там у тебя?
— Есть! Кажется, запустил аварийный маяк! Нас услышит даже глухой!
И
Майор Ветров Антон Сергеевич, что ранее был замполитом воинской части на юге Туркменской ССР, теперь сидел у окна канцелярии и пил водку. Наедине сам с собой.
После того случая, когда неизвестный противник прорвал ограждение и уничтожил топливозаправщик, многое изменилось. Ведь в ту ночь майор был пьян и не смог организовать грамотное руководство. Вернее, вообще ничего.
Позднее было проведено служебное разбирательство, в результате которого все выяснилось и встало на свои места. Майор Хлебов написал на Антона Сергеевича разгромную, буквально уничтожающую характеристику. И само собой, Ветрова с позором погнали в шею — перевели в глухую дыру, где-то на самой границе Таджикской и Узбекской ССР, где несло службу четыре калеки с одним автоматом на всю часть.
Далеко идущие планы Ветрова стать командиром части, пошли прахом. Попасть в штаб округа — тоже. Карьера замполита стремительно покатилась в омут, не было никаких перспектив. Абсолютно. Ни на какое повышение теперь можно было и не рассчитывать — такое жирное пятно в личном деле… Здесь, в крохотной удаленной воинской части, где кроме камней, деревьев и полевых мышей ничего нет, ему ничего не светило.
Деньги-то у Антона Сергеевича были, ведь стоя на должности замполита, он успел кое-что провернуть. Правда, заработаны эти деньги были нечестно, но майор всегда считал, что деньги не пахнут. Он вовсе не гнушался того, что выполняя свой долг, одновременно совершал вещи, которые шли вразрез с воинской присягой, которую он когда-то давал своей стране.
Да что уж там, Ветров любил деньги. Особенно легкие.
Зимой 1984 года, в южной части города Ташкента, его грамотно завербовали. Изредка ему приходилось выполнять простые поручения, которые не выглядели чем-то из ряда вон выходящим. Но если бы об этом узнала контрразведка, майора бы закрыли надолго.
Он продолжал служить и демонстративно показывал молодым солдатам, как нужно служить Родине, рассказывал про гордость и честь, вбивал это в головы советских солдат, гонял их по всякой ерунде. Был чуть ли не образцовым офицером, там где можно было отличиться, он лез впереди всех… Иногда это выглядело некрасиво, отчего о Ветрове сложилось определенное впечатление. С обязанностями замполита он справлялся превосходно, за что и был «переведен» на границу с Афганистаном, неподалеку от Ирана в тихое и спокойное место. Но служба была лишь ширмой для его настоящих дел, о которых никто из сослуживцев не догадывался.
Он втайне передавал списанное военное имущество и оружие, за деньги продавал нужную информацию. Проводил различные мелкие махинации, сливал карты патрулирования,
Постепенно майор все больше соответствовал принципу — как своим, так и чужим. И даже то ночное нападение душманов в июле восемьдесят пятого года на склад РАВ, при котором рядовой Громов умудрился задержать двух афганцев, на самом деле произошло вовсе не случайно. Ветров обо всем знал заранее, более того, сам приложил к этому руку.
К счастью для него, он тогда умело замел все следы, ничего не всплыло — прибывшая для выяснения обстоятельств контрразведка, так и не догадалась, откуда же на самом деле растут ноги. Вместо этого, прибывший во главе группы, майор Кикоть заинтересовался молодым Громовым, который хоть и был странным солдатом, но никакого отношения к диверсии не имел. Наоборот, предотвратил ее.
Тем не менее, Ветров его невзлюбил, еще в поезде, потому что сразу понял — тот далеко не прост. Какой-то он был хитровышморганный, слишком дерзкий и сообразительный. А после и вовсе старался гонять больше, чем других.
Антон Сергеевич умело сыграл на этом моменте и периодически подкидывал чекисту липовую информацию, отчего Кикоть все больше присматривался к Максиму Громову. Соответственно сам Ветров был в тени, играл свою нехитрую роль алчного и глупого замполита, а потому никто ни в чем его и не подозревал. И все шло хорошо, близился момент, когда его ждало хорошее назначение на полковничью должность, в штабе округа. Но случилось непредвиденное…
По прибытии из своего увольнения Громов привез ему подарочную бутылку от некоего полковника Кикоть. Вернее, так сказал сам Громов, когда передавал ее. Майор запутался. Но на самом деле, за этой фальшивой фамилией скрывался совсем другой человек. Бутылка — всего лишь удобный предмет выступивший в роли подарка, ведь под криво наклеенной самодельной этикеткой было указание, но Ветров этого не понял. А ночью случилось то, что перечеркнуло ему всю дальнейшую службу в ВС СССР.
Уже три месяца Антон Сергеевич пил каждый день, потому что не видел иного выхода. Жизнь и служба зашли в тупик. Моральное состояние было ниже плинтуса. Семьи не было, а перспективы с дальнейшей карьерой практически скатились на самое дно. Антону недавно стукнуло сорок два года…
Вдруг противно затренькал старенький телефон. Давно нужно было его починить, да все техника не было.
Он звонил редко, не чаще пары раз в неделю.
Недовольно покосившись на пластиковый аппарат цвета слоновой кости, майор протянул к нему руку, но не рассчитал и по пути случайно зацепил бутылку «Столичной». Правда, внутри была не водка, а разбавленный спирт из лазарета. Та перевернулась, содержимое полилось во все стороны, растеклось по крышке стола, закапало на пол и на одежду. Запахло крепким алкоголем. Выругавшись, Антон все-таки снял телефонную трубку.