Ст. сержант. Назад в СССР. Книга 5
Шрифт:
— Ясно… — кивнул Кикоть.
Ничего из этой информации Виктора Викторовича в данный момент не интересовало. Советы хорошо, но пока до них рано.
— Так… Ну что, рассказать тебе про твои будущие обязанности? — Сухов закрыл и отложил в сторону папку с рабочими документами. Но ответа не получил, потому что внезапно зазвонил черный телефон.
— Сухов, слушаю! — ответил майор, взяв трубку — та оказалась перемотана синей изолентой. Несколько секунд он слушал говорящего на том конце линии собеседника. — Угу, а это точно? Хорошо!
Трубка легла обратно. Тихо дзинькнуло.
Хозяин
— А тебя как зовут?
— Виктор.
— Давай на «ты»? — улыбнулся Сухой, отчего-то став похожим на древнюю мумию.
— Можно и так! — кивнул Кикоть. Его это даже забавляло.
Все намекало на то, что Лев тут порядком заскучал. А может он и сам по себе выглядел строго, а был болтуном. Или же на его настроение повлиял тот факт, что скоро его сменят? Пока сложно сказать…
— Давай-ка Витя мы с тобой прямо сейчас в столовую сходим, а? — предложил Сухов. — Обед уже начался и лучше бы прийти туда поскорее, а то самое вкусное летчики съедят! На авиабазе их тут большинство. Раньше, месяца два назад, было разделение на столовую для летного состава и для всех остальных, но временно все объединили. Неудобно, конечно, а куда деваться? Как говорится, кто успел, тот и съел!
— Можно и пообедать. Заодно, по пути обсудим кое-что…
— Кто же такой этот Савельев? — думал я, лежа на кровати. — Как он смог предотвратить аварию?
Пока Ниночка делала мне перевязку, я сам не заметил, как ушел в себя. В голове какие только мысли не крутились, мозг анализировал ситуацию. Что такого могло произойти в этом времени, что радиационная авария такого масштаба вдруг была предотвращена сама по себе? Причем, судя по всему, не по техническим причинам, а из-за вмешательства отдельного человека.
Маловероятно, но может быть, это произошло из-за меня?!
Быть может, этот Савельев, кем бы он ни был, случайно наткнулся на мой компромат и… Да нет, бред. Нашел здесь, посмотрел и оценил, полетел в Чернобыль. Что там за специалист такой, который с ходу взял все и разрулил? Да еще и за пару дней до самого инцидента. Скорее всего, это просто случайность. Вероятно, что-то и где-то в этом времени незначительно изменилось, вот все и пошло совсем по иному пути. Может, я что-то где-то поменял, но сам этого не заметил, либо просто не придал этому значения?
Или же, что-то на самой электростанции пошло иначе, вот все и изменилось.
Да, вероятно, так и есть. Но все равно, нужно попросить капитана Игнатьева узнать по своим каналам, что же там за герой такой? Или, если получиться, поговорить на эту тему с чекистом, по фамилии Кикоть. Пусть свой нос туда засунет, может, чего и раскопает. Ему полезно.
— Максим, что с тобой такое сегодня? — вдруг спросила Ниночка. — Молчишь, задумчивый очень. Ничего не болит? Все в порядке?
Я только сейчас вспомнил о ее существовании. Она уже заканчивала перевязку.
Вообще, за прошедшие сутки мы с ней познакомились и даже разговорились. Она оказалась очень приятной в общении, скромной, симпатичной, а в Афганистан прилетела добровольно. Вернее, не так. Прилетела-то она сюда со старшим братом, летчиком ВСС СССР. Но его сбили где-то под Кандагаром. Само
Ей было двадцать четыре года, окончила медицинский институт в Куйбышеве, почти год проработала в поликлинике, а потом попала сюда. Дважды меняла место дислокации, но уже четвертый месяц находилась в госпитале Джелалабада.
Вообще, в этом госпитале было не меньше десятка врачей и около двадцати медсестер. Но именно в нашем отделении медсестер было всего четыре. Одна уже в возрасте, Мария Степановна, которую за грозность прозвали Цербером. Она дежурила день через день, а две молодые меняли друг друга, но только в том случае, если «завала» не было. Со всеми обращались вежливо и внимательно, но только с Ниной у меня все пошло легко и просто с первой же перевязки. Ее очень насмешило, когда я отказался от больничной утки и сам потащился в туалет, который был с противоположной стороны здания.
— Да, так… — слегка отмахнулся я, чуть улыбнувшись девушке. Затем все-таки пояснил. — В Союзе кое-что произошло, а я не могу понять, как это случилось и кто виноват. Это, безусловно, к лучшему, но мне от этого не легче.
— Что-то серьезное?
— Можно и так сказать, — затем я сменил тему. — Ну, что… Как там у меня с ранением дела?
— Все хорошо! — улыбнулась медсестра, обрезая специальными гнутыми ножницами края бинта. — Но тебе предстоит еще как минимум пять-шесть перевязок точно. Валерий Семенович сказал, чтобы я с тебя глаз не спускала. Ты ведь герой.
— Да какой герой… — снова отмахнулся я, состроив недовольную гримасу.
— Ну-ну, не скромничай! — нахмурилась та. — Я же слышала, что ты нескольких наших военнопленных спас от душманов и вывел из окружения. Твоя группа выполнила какое-то очень важное задание. Кстати, новость слышал?
— М-м? Какую? — быстро натянув штаны обратно, поинтересовался я. Полулежать на кровати в одних трусах и верхней половине пижамы перед молодой девушкой было как-то неудобно.
— Да ты что! — округлила глаза девушка. — Сюда же репортеры приезжают. Хотят документальный фильм снимать, про то, как солдаты помогают братскому народу Афганистана. Про всех. Про врачей и медсестер, про гражданских лиц. Они и в госпиталь придут, тебя тоже снимать будут. А еще в газеты и журналы будут статьи писать. Это вроде как приурочено ко дню Победы.
— Мне этого не надо. Не хочу, чтобы потом пальцами показывали! — я всегда был одного и того же мнения — сделал свою работу, отдохнул, пошел дальше делать. Я делал так всегда, потому что умел это делать. Признаюсь, порой я забывал о том, что живу вторую жизнь военного человека и что в ней нужно что-то менять. Что нужно уходить от того, чтобы выполнять чьи-то, далеко не всегда, правильные приказы. А ведь чем дальше, тем таких приказов будет больше. Я забывал, потом снова вспоминал и опять забывал. Конечно же, я не собирался постоянно быть военным и лазить по горам. Но я на верном пути.