Стакан всегда наполовину полон! 10 великих идей о том, как стать счастливым

Хайдт Джонатан

Дафну и Барбару прозвали «близняшки-хохотушки»: они веселые, бойкие и всегда готовы рассмеяться на полуслове. Они выиграли в кортикальную лотерею: их мозг предрасположен видеть в мире только хорошее. Другим парам близнецов не повезло, и они от рождения смотрят на все сквозь черные очки. На самом деле счастье – одна из самых наследуемых сторон личности. Исследования близнецов в целом показывают, что от 50 до 80 % различий в уровне довольства жизнью объясняются не жизненным опытом, а генетикой (Lykken and Tellegen, 1996). (Однако отдельные эпизоды эйфории и депрессии, как правило, надо в первую очередь объяснять взаимодействием жизненных обстоятельств и эмоциональной предрасположенности.)

Средний или типичный уровень счастья у человека называется «аффективным стилем» (аффектом психологи

называют ощущаемую или воспринимаемую часть эмоции). Аффективный стиль – это повседневный баланс власти между системой приближения и системой отторжения, и этот баланс у вас прямо на лбу написан. Исследования электроэнцефалограмм уже давно показали, что у большинства людей мозговая деятельность асимметрична: почти у всех нас лобная кора активнее либо справа, либо слева. В конце восьмидесятых годов прошлого века Ричард Дэвидсон из Висконсинского университета обнаружил, что эта асимметрия коррелирует с общей склонностью к положительным или отрицательным эмоциям. Те, у кого определенные мозговые волны исходят из левой стороны лба, субъективно более счастливы в повседневной жизни, меньше жалуются на страх, тревогу и застенчивость, чем те, у кого лобная кора активнее справа. Дальнейшие исследования показали, что «кортикальные левши» меньше склонны к депрессии и быстрее приходят в себя после несчастий (Davidson, 1998). Разница между кортикальными правшами и левшами видна даже у младенцев: десятимесячные дети, у которых лобная кора активнее справа, сильнее плачут при кратковременной разлуке с матерью (Davidson and Fox, 1989). И эта разница у младенцев свидетельствует об устойчивой черте личности и у большинства сохраняется и во взрослом состоянии (Kagan, 1994; Kagan, 2003). Дети, у которых активность правой стороны лобной коры заметно выше, в возрасте от года до трех больше пугаются незнакомых ситуаций, подростками чаще сторонятся общения, особенно романтического, а взрослыми чаще нуждаются в психотерапии, чтобы расслабиться. Проиграв в кортикальную лотерею, они всю жизнь проводят в борьбе с гиперактивной системой отторжения.

Когда одна моя приятельница с отрицательным аффективным стилем пожаловалась на свое бедственное положение, кто-то посоветовал ей переехать в другой город – мол, смена обстановки ей поможет. «Нет, – сказала она. – Я буду несчастна где угодно». Тут она вполне могла бы процитировать Джона Мильтона, который перефразировал Марка Аврелия: «Он [разум] в себе / Обрел свое пространство и создать / В себе из Рая – Ад и Рай из Ада / Он может» (Мильтон Д. Потерянный рай. Книга 1. Перевод Арк. Штейнберга).

Сканируем мозг

Какой набор утверждений лучше соответствует вашему складу?

Набор А.

• Я всегда готов попробовать новое, если думаю, что это будет забавно.

• Если я вижу возможность получить желаемое, то тут же ей пользуюсь.

• Когда со мной происходит что-то хорошее, это сильно влияет на меня.

• Я часто действую под влиянием минуты.

Набор В.

• Я боюсь совершать ошибки.

• Когда меня критикуют или ругают, мне очень обидно.

• Если я считаю, что плохо сделал какое-то важное дело, меня это беспокоит.

• По сравнению с друзьями я много чего боюсь.

У тех, кто выбирает набор А, а не набор В, лучше работает система приближения и в среднем более активна левая сторона лобной коры. Те, кто выбирает набор В, больше склонны к отторжению, и у них в среднем более активна правая сторона лобной коры.

(По материалам Carver & White, 1994. ©1994 American Psychological Association. Адаптировано с разрешения правообладателя.)

Как изменить себя

Если бы у меня был однояйцовый брат-близнец, он, скорее всего, не умел бы хорошо одеваться. Я терпеть не могу покупать одежду и различаю по названиям только шесть цветов. Я несколько раз решал, что надо поработать над имиджем, и даже соглашался, когда знакомые дамы предлагали походить со мной по магазинам, но все без толку. Каждый раз я быстро возвращался к привычному стилю начала восьмидесятых. Я не мог силой воли изменить себя и стать кем-то

другим. Поэтому я выбрал кружный путь к переменам и женился. Теперь у меня полный шкаф красивой одежды, я заучил несколько комплектов для особых случаев и в любой момент могу обратиться к консультанту-стилисту, который предложит разные варианты.

Аффективный стиль тоже можно изменить, но опять же это нельзя сделать усилием воли. Надо сделать что-то такое, что изменит репертуар доступных мыслей. Для этого есть три прекрасных метода: медитация, когнитивная терапия и прозак. Все три очень действенны, поскольку влияют на слона.

Медитация

Представьте себе, что вы читаете, что есть такая таблетка, которую достаточно принимать раз в день, чтобы снизить тревожность и повысить общее довольство жизнью. Стали бы вы ее принимать? А теперь представьте себе, что у этой таблетки множество побочных эффектов, и все полезные: она повышает самооценку, умение доверять и сочувствовать и даже улучшает память. Наконец, представьте себе, что таблетка полностью натуральная и к тому же бесплатная. Вы бы стали ее принимать?

Такая таблетка есть. Это медитация. Ее открыли многие религиозные традиции, и в Индии медитацию практиковали задолго до Будды, однако именно буддизм познакомил с ней массовую западную культуру. Большинство опубликованных исследований медитации опирается на нестрогие эксперименты (например, в них сравниваются люди, сообщившие, что записались бы в группу медитации, и люди, сказавшие, что не стали бы этого делать). Однако в обзоре Шапиро и коллег (Shapiro, Schwartz, and Santerre, 2002) упомянуто несколько экспериментов, в ходе которых испытуемым случайно назначали либо медитацию, либо какой-то контрольный метод лечения. И эти эксперименты подтверждают, что у медитации есть все вышеуказанные преимущества. Существует несколько разновидностей медитации, но все они строятся на сознательной попытке сосредоточить внимание на чем-то и при этом ничего не анализировать (определение позаимствовано из Shapiro et al., 2002). Казалось бы, все просто: надо сесть неподвижно (в большинстве случаев), сосредоточить сознание исключительно на дыхании, на каком-то слове, на образе – и отгонять от себя все остальные слова, мысли и образы, возникающие в сознании. Но поначалу медитировать необычайно трудно, а борьба с постоянными неудачами в первые недели преподает наезднику уроки терпения и смирения. Цель медитации – изменить автоматические мыслительные процессы и тем самым укротить слона. А свидетельством укрощения станет избавление от привязанностей.

У моего пса Энди две главные привязанности, которые определяют, как он толкует все происходящее в доме: есть мясо и не оставаться одному. Если мы с женой оказываемся у входной двери, Энди начинает нервничать. Если мы берем ключи, открываем дверь и говорим: «Веди себя хорошо», его хвост, голова, а иногда даже круп печально обвисают. Но если мы говорим: «Гулять, Энди», его прямо-таки трясет от радости, и он мчится за дверь впереди нас. Из-за страха остаться в одиночестве Энди много раз за день пугается, несколько часов терзается отчаянием (когда все-таки остается один) и несколько минут находится на вершине блаженства (каждый раз, когда его избавляют от одиночества). Радости и печали Энди зависят от того, что решаем мы с женой. Если плохое сильнее хорошего, то от разлуки с нами Энди страдает больше, чем радуется при нашем возвращении.

У большинства из нас привязанностей больше, чем у Энди, но буддизм учит нас, что психология человека во многом напоминает психологию Энди. Если Рейчел хочет, чтобы ее уважали, то напряженно высматривает признаки неуважения, а при малейших намеках на презрение не знает покоя целыми днями. Когда ей выказывают уважение, она, конечно, довольна, но неуважение ранит ее в среднем гораздо сильнее, чем удовольствие – радует. Чарльз хочет много денег и напряженно высматривает возможности их заработать: он теряет сон и аппетит из-за штрафов, убытков и сделок, которые не принесли ему максимальной прибыли. И снова потери кажутся ему гораздо важнее приобретений, поэтому, невзирая на то, что Чарльз неуклонно богатеет, весьма вероятно, что мысли о деньгах приносят ему в среднем больше огорчений, чем радости.