Сталь и песок. Тетралогия
Шрифт:
Не став спорить, с другом Косяк поплелся за терминалом. Вернувшись за стол, коснулся нескольких иконок, прошелестел сообщением по адресатам. Отодвинув планшет, с тоской посмотрел на подрумяненные булочки, которые с великим трудом удалось выкупить в одном кабачке. Упертый хозяин настаивал на поедании выпечки только в стенах его заведения, упирая на шикарные чаи от которых вкус будет только богаче. Думая, что лучше было бы действительно там перекусить, Косяк вновь посмотрел на Черепа. Валяясь прямо в форме на заправленной кровати, тот рассматривал кончики
— Что за тема-то? — Видя, что командир не спешит начинать разговор, а молча стал заправлять линзы, Косяк уточнил, — для чего еще и Лохматый?
— Можно было бы только с вами поговорить, но потом придется повторять в расширенном составе, — глухо отозвался Череп, пряча за напускным безразличия, бурю внутренних переживаний, — давай дождемся остальных.
Снедаемый любопытством, Косяк пересел поближе. Вглядываясь в лицо друга, волей судьбы ставшей командиром и верным товарищем, постарался разгадать тайну. И судя по едва уловимым признакам, понял, что разговор действительно серьезный.
С шипением отъехала створка кубрика, и на пороге выросла могучая фигура Дыбы, привнесшая в комнату запах смазки и прогретого метала. Окинув недовольным взглядом товарищей, механик наградил командира особо цепким взглядом. Видя такое же серьезное выражение лица и у вечно лыбящегося стрелка, придержал раздраженное мнение по поводу таких вызовов.
Скормив пахучий комбез в утилизаторе, быстро нырнул в санузел. Спустя пяток минут сидел за столом, насторожено попивая с оставленной чашки, уплел последнюю булочку. Видя, что разговор не начался, Дыба нахмурился, и окинув таинственно молчавшую парочку тяжелым взглядом, проворчал:
— Хорошо сидим, вот только от посиделок работы меньше не становится…
— Да на хрен ту работу. Хорошо же сидим, — съязвил Косяк, — это на тебе можно пахать и пахать, а я натура тонкая романтическая, и мне бы девушкам стихи рассказывать. А с вами тут только приходится муштровать пенсионеров, да задницу превращать в мозоль на тренажерах!
Фыркнув от романтической натуры, Дыба удивлено повернулся в сторону открывающихся дверей. Ругаясь на чем свет стоит вваливался Лохматый, с остервенением оттирая смазку с рук уставился на весь командирский экипаж в сборе. Удивленный фактом полного комплекта, не упустив и не обычно серьезное выражение лица у Косяка, с вечной улыбкой на лицу. Уселся на свободном стуле.
— Все в полном сборе о великий мучитель старых костей, и младых телец, — начал ерничать Косяк, — Ваше повеление исполнено, не будет ли любезен командир оторваться от созерцания зеркального блеска стоп и обласкать своим вниманием недостойных подошв обувки?
Не отвечая на шутку Череп, резко поднявшись, заходил перед столом с близкими товарищами с которыми ему пришлось хлебнуть много, но то, что предстоит сделать вызывало в душе не однозначную оценку, но его предложение должно быть принято. Другого выхода он не видел.
— Не буду ходить вокруг да около, — решившись говорить откровенно, Череп
— О да, — тут же влез Косяк, окинув всех взглядом полным сарказма, — такого резкого спуска с небес в дерьмо давно не было. А ветераны-то уже чуть ли не автографы раздавали всей заставе…
— Лохматый ты тоже считаешь, что я не прав?
Крякнув от неожиданного вопроса, ветеран задумчиво провел рукой по лысине. Быстро глянув на остальных сидящих за столом, поднял взгляд на командира.
— Ну думаю, что…да. Мы показали хороший темп стрельбы. Дали хорошую плотность огня. Слаженность действий на высоте. И тут ты говоришь, мол и этого мало. Мы с людей и так ухайдохали. Считай, выжали до суха. Куда больше то?
Видя, что Дыба также молчит, соглашаясь с высказанными упреками. Череп задумчиво закусил губу, как вдруг пришла простая идея.
— Косяк, возьми у всех коммутаторы. Я сейчас выйду из кубрика, а ты накрой их одеялом, только выключи один из них.
Провожаемый недоуменными взглядами, Череп вышел из кубрика. Придется тогда на явном примере продемонстрировать достоинства решения, которое ему подсказал Шептун.
Войдя в кубрик, Череп подошел к столу. Проведя рукой над горбами персональных устройств связи, одинаковыми кучками едва угадывающимися под тройным слоем одеяла, Череп задержался ладошкой поочередно над каждым на несколько секунд и сказал:
— Средний отключен.
Еще пять раз пришлось выйти и повторить процесс узнавания, пока на ехидной роже Косяка не проступило обалделое выражение, а Дыба с Лохматым уже устали хрюкать от безошибочного угадывания всех комбинаций. Даже один раз вместо коммутатора положили пачку пастилок, но командир не ошибся, ни разу даже сказав, что тут всего два устройства.
— Все, сдаюсь, — поднял руки в известном жесте, пробормотал Лохматый, — я не знаю, как ты это делаешь. Но ни разу не ошибся. Только вот зачем нам показываешь этот фокус. И кстати в чем секрет?
— Секрет прост, я их чувствую, — буднично произнес Череп. Игнорируя недоверчивое хмыканье, спокойно продолжил, — и могу сделать так, что каждый из вас будет это чувствовать.
Пораженные наемники переглянулись между собой. Одно дело когда твой знакомый умеет делать хитрые фокусы, а другое когда говорит, что любой может это делать. И ладно если бы это какой-то хитрый трюк, а здесь объяснение выходило за грань привычного мира.
Отвечая на немой вопрос, Череп снял линзы с облегчением и посмотрел на товарищей. Друзья уже привыкли к внешнему виду командира "без маскарада", одновременно посмотрели в сторону Лохматого. Звук резко отодвигаемого табурета, слился с вскриком:
— Япона мать…, — прошипел ветеран, резко отодвинувшись в угол. Бросая на всю тройку настороженные взгляды, встал в стойку готовясь продать свою жизнь по дороже. Но видя, что никто не бросается на него, даже не шевелятся, впился взглядом в красные глаза, спросил: