Сталь и песок. Тетралогия
Шрифт:
И был снова марш, убаюкивающий гул, и вглядывание до рези в глазах в хитроумное сплетение маневров, в размеры коридоров для маневров, частоты взаимодействия, расчеты предельных температур для экспериментальных энерговодов. И очнулся Боб после того как руки на автомате выполнили маневр впереди идущей "осы" и машину резко качнуло в погашении инерции.
На панорамной карте пискнула пунктирная линия конечной остановки. Мигая ожиданием, отметка его "осы" терялась внутри острого клина вмещавшего тысячи машин и людей.
В душе лопнула струна ожидания. Затрепетало запоздало сердце, руки вновь противно вспотели и Боб провел языком
Вот оно. Всего в десяти километрах рубеж. Черта, за которой ждут злобные твари с зеркальными ликами, отражающими твои же страхи, и терзающие тебя твоими же глазами полными ужаса не бытья…
— Ну, что же мальчики, — разбивая оковы оцепенения, прозвучал непривычно отеческий голос Манкинса, — настал и наш черед подвести итог дел своих. Пусть каждый вспомнит, то как он жил, и ради чего ему стоит жить и сражаться…
Раздавшаяся канонада сотрясла мир тяжелой вибрацией. Непрерывное уханье великанов всколыхивало машину как пушинку и Боб пропустил последние слова сержанта.
И словно торопясь успеть, перед глазами побежали яркие картинки воспоминаний. Не живые маски воспитателей приюта. Кровавые драки за место под солнцем и сладкую до невозможности конфету из благотворительной посылки. Серость фанерных домов гетто. Шакалья улыбка торговца и приторный вкус травки. Широко распахнутые глаза жертвы, ощущение могущества над умирающим телом и первая радость измятым купюрам. Тяжелые ломки в трюме космического транспорта. Первый бой и бесконечные пески. Земляничный вкус губ Беллы и краткие миги обретения счастья только для двоих…
Ухватившись взглядом за выбивающуюся из стального блеска пульта радостную голограмму, Боб Форест улыбнулся. И упрямо сжав зубы, дернул штурвал машины, вливаясь в лавину ожившей стали со словами:
— Я вернусь Белла. Я вернусь…
* * *
— Репа мля, не дрыхнуть!
Рев мог поднять и мертвого, но сержант знал, у него еще был "ефрейторский зазор" когда можно было покемарить. Но не в том случае, когда командир изображает из себя лося в период брачного гона. Хотя он и есть Лось, самый натуральный лось, только без рогов.
— Командир, — обижено осуждающе отозвался сержант, — обижаешь! Ни в одном глазу!
— Слышал я твое не в одном глазу! Так храпел, что термиты наверное оглохли!
Грохнувший в эфире смех и ехидные комментарии полились рекой. И не будь сейчас они упакованы, словно баночные шпроты в ячейках десантной капсулы, он бы с удовольствием раздал парочку тычков особо активным зубоскалам. Хотя прекрасно понимал, что муторное ожидание парни разбавляли любым поводом лишь бы не перегореть в пустой тревоге.
— А ну хватит ржать как кони, — серьезным тоном прервал веселье командир, — всем проверить генераторы и "нутро". Трехминутная готовность к высадке!
По сто первому разу пробежавшись глазами по индикаторам электронных мозгов, отметкам свежих энергетических контуров, Репа заворочался проверяя швы "белья". Ворочая глазами по экрану внутреннего монитора, что транслировал окружающий мир через тысячи чутких датчиков, следил за маркером прицела повторяющим фиксацию зрачка на том или ином участке выученных наизусть царапин стального пенала.
— Листок, Пузо, Хомяк, что у вас?
— Норма сержант, — почти синхронно отозвались бойцы.
— Пузо, что с кислородом?
— Да вроде не травит…
— Так
— Точно, не травит, — поспешил заверить товарищ.
— Смотри, сам же будешь потом харкать легкими…
Система регенерации брони МП-200 была слабым местом. Толи конструкторы не допили, то ли детали гавеные, но тонкие химические процессы всегда протекали с капризами, и сотни силиконовых, резиновых вкладышей не справлялись с защитой. И получаемый из твердо-химических стержней воздух приобретал тот или иной привкус, надышавшись которым пехотинец потом мучился разрывающим легкие кашлем. Сколько не бились с этой проблемой, технари придумали только один вариант — полевой медико-ремонтный комплекс. За внешний вид прозванный "койкой инквизитора". И в данном случае лекарство было хуже болезни. Оказавшись в койке боец, буквально нанизывался на хромированные штыри технологических игл доступа ко всей электронно-механической начинке брони и важным точкам организма человека. Через которые проводилось тестирование и техническое обслуживание механизированной брони, а в случае необходимости и реанимация человека. Задумка была отличная, но исполнение…
Новые койки еще держали терпимые допуски, но после десятков сеансов, допустимые зазоры шли в разнос, и с резким шипением в человека впивалось десяток штырей, бивших по самым чувствительным местам кузнечным молотом. И все это время, пока ты неподвижно распят на ложе, едва не теряя сознание, над тобой порхают стальные клешни, с многофункциональными насадками самого неприглядного вида.
— Внимание парни! За бортом пошел контакт, — прорычал командир.
Даже сквозь толщу брони капсулы, чувствовалось как снаружи заработала артиллерия. Глухие удары сотрясали стены вибрацией, что передаваясь через металл, пробирала позвоночником неприятной дрожью. Началось.
Взбадривая себя резкими выдохами, Репа пытался размять затекшую шею. Нервно пробежав по зеленым индикаторам готовности ко всем неожиданностям замер в ожидании команды. Тягучие секунды тянулись словно патока, и нервы вытягивались в тонкие струны готовые сорвать тело вихрем движений. Но команды все не поступало и внутри начинало ворочать от тяжелой пытки. Ожидание. Нет ничего противнее, чем ждать, зная, что ЭТО наступит неизбежно. Ты знаешь, что нужно делать. Отработано до рефлексов и обговорено тысячи раз до мелочей. Но все закрутится потом. А пока надо ждать. Ждать, гребаной команды…
Капсулу тихо потряхивало от скорости вышедшей на маршевое ускорение "матки". Слегка позвякивало снаряжение. Тяжело переваливаясь на ухабах десантная матка, все катила и катила в глубину разгоравшейся битвы.
Глянув на индикатор, Репа матюгнулся. Всего три минуты как началось движение. Им еще рано. Их рубеж — пятнадцатая минута контакта. В начале горловины коридора будут высаживаться "Мансуры". Остаткам АРАБИКИ доверили не сложный участок, да и вряд ли с них потребуешь много. Этим детям пустыни и так досталось не мало. Потеряв больше половины сил при неудачной атаке на свою зону высадки, они еще умудрились отхватить при Ущелье Двух Сестер. Хотя дрались отчаянно, да получилось только бестолково все. Но хоть дали тягачей для баррикад, будет куда укрыться, всяко лучше чем в барханах торчать как мишени. Усмехнувшись мыслям о горе-вояках, Репа вздрогнул от долгожданного, но как всегда неожиданного отсчета командира.