Сталь и песок. Тетралогия
Шрифт:
— Гвоздь, назад в низину! — проорал Череп в эфир. — Дыба, смещайся на место Гвоздя. Косяк, не проспи его!
Сменив откатившегося назад разведчика, Череп рассчитывал, что ветеран будет добивать более серьезную цель, оставив легкого "разведчика" на закуску. Заняв место разведчика, Милашка терпеливо дожидалась возвращения из клубов пыли удачно подстреленного "кабана". Но ветераны, к удивлению курсантов, тоже оказались людьми совсем не простыми.
Увлекшийся ожиданием скрывшегося за гребнем ветерана, Череп вздрогнул от окрика Гвоздя:
— Осторожно! Медведь!
Отвлекая
Не дожидаясь команды, Дыба сорвался с осадного положения и, развернувшись волчком, погнал Милашку в лобовую атаку на "не вовремя" появившегося на гребне бархана подраненного "кабана". Опешивший "Вепрь", ожидавший обычного разведчика, по показаниям радаров определил Милашку как несущийся в лоб "броненосец" и, свернув с намеченной траектории, смазал залп.
"Медведь" среагировал более четко и всадил вслед удаляющейся Милашке заряд, приготовленный для разведчика. Получив тридцати процентное повреждение корпуса и снижение скорости на 15 процентов, Милашка лишилась левой шаровой башни.
Не обращая внимание на онемение в "левой руке", Косяк правой дотянулся до "кабана", предусмотрительно намеревавшегося скрыться в песках.
— Череп у меня нет левого борта! Дай силы на правый!
Усиленный залп правого борта и главного калибра настиг "Вепря" возле самой кромки пологой впадины. Выбивая из "парнокопытного" последние остатки зеленного цвета, Милашка уже нащупывала сенсорами своего грозного прародителя — "Медведя".
— Косяк, оставь его в покое, лупи "косолапого"! — Череп, отпустив наконец закушенную губу, проверил показания с целиком окрашенного красным "Вепря".
Заблокированными колесами "кабан" нагребая песок под брюхом, тормозил неизбежный спуск. Плавно заваливаясь на бок, качнулся и, утопая под поднятыми клубами песка, уныло замер.
Совершая поворот, Милашка завалилась на правую сторону. Крепко встав на четыре точки опоры, сорвалась в ускорении на выручку очумело снующему по склону разведчику, надоедливой мухой кружившему вокруг разъяренно отстреливающегося "Медведя".
Стремительно несущаяся на помощь разведчику Милашка, поймала в лоб бережно припасенный гостинец из главного калибра противника. Индикаторы тревожно замерцали, показывая серьезные повреждения лобовой брони до пятидесяти шести процентов и вывод из строя системы дальнего обнаружения.
— Твою мать! Косяк, ты чего спишь!? Делай, что-нибудь, он нас сейчас добьет! — делая короткие вдохи, Череп орал во всю мощь легких.
— Дай силу на правую!
Мысленно Череп уже видел картину, как массивный жгут цветного фонтана энергии разветвляется и бежит в правое русло, спустя миг он услышал писк предупреждения перегревающихся генераторов. Наплевав на износ фильтров, открыл броневые заслонки двигателей, добавляя к воздушному охлаждению
Получив дополнительную "силу" на правый борт, Косяк мысленно коснулся главного калибра "Медведя". Моментально окрасившаяся в красный цвет верхняя башня "косолапого" выбыла из сражения.
Экономя мощность для завершительного выстрела, Косяк качал энергию в емкости до предела. Примеряясь к двигателю, только ждал, пока "косолапый" повернется под выстрел, но опытный ветеран маневрировал, подставляя только бронированные бока.
— Дыба, мне его "задница" нужна!
Дыба включился в замысловатый танец маневров.
Забытый в ходе боя разведчик то ныряя в низину, то выпрыгивая на другую сторону бархана, носился вокруг схватки как злой пес. Постоянной сменой позиции и прицельными выстрелами он не давал стрелку "косолапого", сосредоточится на опасно подбирающейся Милашке.
После отчаянной атаки разведчика, нарвавшегося на семидесяти процентное поражение брони и повреждения пулеметной спарки, разъяренный "Медведь" выпустил из виду нырнувшую в низину Милашку и, выскочив с неожиданной стороны, Косяк упредил выстрел по еле уползающему разведчику — всадив полный залп в кормовую часть косолапого.
— Есть, есть! — орал Косяк, — Дыба ты… ты… да ты сам не знаешь, какая ты молодца!
Восторженный Косяк остервенело поливал огнем "косолапого" постепенно лишая его "контур" последнего оттенка зеленого. Крича всякие глупости вперемешку с матом, он подпрыгивал в своей ячейке и, дождавшись ровного красного окраса противника, отсоединил шлейфы управления. Выбравшись со своего места, полез к Черепу, а затем к Дыбе обниматься и делиться впечатлениями.
Отбиваясь от Косяковских лобызаний, а вернее торжественных чоканий лицевыми стеклами шлемов, Череп вызывал Гвоздя. Терпеливо посылая сигналы вызова, Череп с удивлением обнаружил, что весь поединок, начиная с момента потери первого разведчика, занял всего двенадцать с половиной минут. А ноющая спина и прокушенная губа вопили по крайней мере о часах тяжелого напряжения.
— Череп! Победа! — Так же восторженно кричал Гвоздь, радостно тряся кулаком. — Ваша танкетка — это просто чума! Такого я не видел даже в архивах сражений!
— Спасибо, Гвоздь! Но без вас бы мы не справились, — польщено поблагодарил Череп, переходя на деловой тон, поинтересовался. — Ты Лому докладывал?
— Дык чем? — рассмеялся на похвалу Гвоздь, отвлекаясь на ответный галдеж своего экипажа, бросил: — …у меня ж повыбивало все, что можно, только ходовая сохранилась и то на 60 процентов.
— Лады, — задумчиво проговорил Череп, продолжил: — Когда доклад сделаю, я тебя вызову.
— Договорились! Ну бывайте, "зверобои"!
Раздумывая над перечнем повреждений, Череп связался с Ломом и сбивчиво доложил о засаде ветеранов, попутно передав запись боя.
— Доклад принял, — с задержкой ответил Лом; наверное, сам пытался разобраться в картине и сразу заносил данные на карту оперативной обстановки. — Только я не понял, а как вы "Медведя" проглядели?