Сталь и песок. Тетралогия

Мороз Игорь

Череп перехватив с командирского "Волка" Лома данные о состоянии крыла, и спинным мозгом почувствовав неладное, не дожидаясь продолжения, сорвал машину с места, отводя Милашку назад, где она, укрываясь маскировочным ореолом, застыла в тени подальше от разгоравшейся драмы. Отдав оперативные команды экипажу, Череп закусив губу, вглядывался в поступающую информацию. Бой был проигран.

Из сорока двух машин учебного корпуса вышедшего на охоту за ветеранами остались только они и возвращающееся из кратера шестеро разведчиков. И это против почти полного корпуса

ветеранов, в считанные минуты усеявших склоны кратера и лощину "мертвыми" машинами курсантов застывшими на месте своей безвременной кончины замысловатыми скульптурными группами.

— Ну, что, парни, приплыли, — без вступления тихо прошептал Череп. — Судя по данным телеметрии, наш корпус в полном составе уже отдыхает в раю. Всех выбили, остались только мы и шестеро разведчиков. Предложения?

— Да какие тут предложения — расстроено засопел Косяк, смачно ругнулся, добавляя злости в голос, продолжил: — короче, вылетаем и всем чистим рыльники…, а там уже как получится.

— Дыба, а ты чего молчишь? — не ожидавший ничего другого от Косяка, Череп заинтересованно рассматривал переливающийся радужными пятнами силуэт задумавшегося Дыбы.

— Есть одна мыслишка, — прошелестел тягучий от напряжения мысли голос, слегка растягивая слова, он неуверенно продолжил: — …погляди на рельеф склона. Мы же можем взобраться по нему на форсаже и влепить медведям в бочину? Они как раз стоят красиво — как на параде. Загораживать будут нас друг от друга, хотя бы им от души засадим. Напоследок…

Моментально развернув проекции склона, Череп нанес на них данные сканеров и в темпе просчитал идею, с интересом прикидывая возможные варианты.

— Да мне все равно, что вы там придумаете, только дайте мне энергию на пушки, и удобную позицию, — вставил Косяк. — Дыба, а ты не останавливайся, я буду их слету лупить, — злорадно прошипел он, сжавшись в своей ячейке, как бойцовский пес перед смертельной хваткой. Гоняя маркер прицела в свободном сканировании склонов, уже мысленно всаживая в супостата весь боекомплект.

— Как скажешь, — ехидно ответил Дыба и весело продолжил: — Проверьте "упряжь", подбирать выпавших не буду!

— Ну Милашка не подкачай! — выдохнул Череп. Пробежав руками по креплениям, убрал лишние изображения с обзора: — Ну Дыба, твой танец, танцуй Милашку!

Замершая в тени обветренных глыб Милашка заработала мощными протекторами колес. Выбрасывая тонны песка, рванулась на штурм склона. Переваливаясь на посеченных бурями глыбах, сдирая осевшие массы песка, взбиралась по склону. Выскочив у крайнего косолапого, увлеченно "расстреливающего" последнего курсанта, одним залпом полностью окрасила его контур в красный.

Не останавливаясь на краю крутого склона, бросилась на следующего обидчика. Лавируя между "подбитыми" машинами, настигнутых врасплох курсантов, с ходу всаживая в кормовые отсеки ветеранов по полным зарядам, Милашка носилась среди опешивших "Медведей" как лиса в курятнике.

И только после неожиданной потери сразу четырех машин, командир ветеранов понял, что оставил тяжелые машины

без прикрытия, тем самым сделав их легкой мишенью для удара в тыл.

На склон с застывающими в "мертвой" неподвижности "Медведями", натужно гудя силовыми установками, взбиралась первая тройка "Вепрей".

Экипажам "кабанов" предстала ужасная картина. Среди застывших курсантских машин вяло ворочались недобитые "косолапые", тщетно пытавшиеся отбиться от крутящейся вокруг странной машины. Пронзительный свист работающих на пределе двигателей Милашки обрушивался на "Медведей" вместе с потоками разноцветных лучей, обозначающих выстрелы учебных имитаторов главного и боковых орудий, которые не на миг не останавливаясь, перескакивали с одного противника на другого, лишая и без того неповоротливых "косолапых" остатков маневренности. Выскочившая на вершину первая тройка "кабанов" не смогла сразу вступить в бой. "Мертвые" машины курсантов и ветеранов создали стену, из за которой вероятность попадания в странную машину была очень мала. Так, что ветеранам пришлось включиться в маневренный бой. Бросившись в погоню за верткой Милашкой, они сразу же потеряли одну машину, что решив скоротать путь и выскочить на перехват из-за "мертвого" Медведя, нарвалась на полный залп и получила восьмидесяти процентное повреждение ходовой, тем самым красив вершину еще одной статуей.

Грамотно загнав Милашку в мешок из подбитых машин, ветераны все-таки лишили ее свободы маневра. В образовавшемся из застывших танков пространстве было только два выхода. Попытайся выбраться по любому, попадешь под совмещенный залп сразу троих "кабанов", что для подраненной Милашки грозило полной остановкой всех узлов, — в реальном бою где вместо учебных лучей — бронебойный снаряд, Милашка бы уже пылала.

— Ну вот и отъездились, — удовлетворенно проворчал Дыба, — все, перехожу в осадное положение.

— Принял, — ответил Череп, мигом перебрасывая все свободные потоки энергетических контуров на оружейника. — Все, Косяк, теперь твой прощальный аккорд.

— А че нам, кабанам,…тьфу ты "бобрам", — весело поправился Косяк, злорадно рыкнув: — …невзлюбил чего-то я свинину.

Натужно взвыла гидравлика, Милашка грузно начала оседать. Перекрывая шелест песка глухим металлическим стуком смыкающихся сегментных пластин, начала подгибать под себя дуги, выставляя на показ мощно бронированные крылья.

Прикрываясь раковиной брони, Милашка спряталась под ореолом бархана. Поджидавшие в засаде ветераны, попрятавшись за подбитыми машинами и скалами, ждали подхода выживших "Медведей" — и не начинали атаку без мощной огневой поддержки. Громко воя перегретыми двигателями, исходящие маревом "Медведи" величественно месили песок, стягиваясь к единственным свободным проходам, к непокорной курсантской машине.

По сигналу командира ветеранов, одновременно набирая ускорение, по узким коридорам, машины попытались ворваться в "мешок", — два "Медведя", а за ними, сдерживая уязвленное самолюбие, нетерпеливыми рывками двигались более скоростные "Вепри".