Сталь и песок. Тетралогия
Шрифт:
— Однако… безбашенный тут народ проживал, — заключил Косяк.
— Что знакомый запах уловил? — поддерживая беседу, отвлеченно поинтересовался Череп. Борясь с заклинившей лямкой вещевого кофра, раздраженно треснул кулаком.
— А ты попробуй. Лежа на койке, пометать тесак в потолок. Я пока не самоубийца. — протянул Косяк, втихую от Черепа понюхав подмышкой.
Хлопнула дверь душа. Пофыркивая, Дыба по собачье встряхнулся. Улыбаясь натягивал свежее белье.
— Дыба не надо рожи корчить, — сказал Косяк, ужимаясь от разлетающихся
— Слышь, пугливый. Ты со жратвой, что-нибудь придумал?
— А чего думать, сейчас его святейшество соизволит поднять свой тощий, но царский зад, попарится в баньке, тогда и пойдем знакомиться с местными кабачками.
— Лентяй. Нет, что бы сэкономить на приготовлении пайка, ты нас по кабакам таскаешь, — закончив бороться с кофром, отозвался Череп.
— Нет, ну если вы настаиваете, — выделяя ударения, ухмыльнулся Косяк, — то я могу предложить фирменное блюдо…
— Все я уже иду мыться… — сдался Череп, сорвавшись пулей, заплескался под струями воды, — с меня с твоего прошлого фирменного… желудок с кишечником вообще перестал дружить.
Коротая время, Дыба совратил Косяка сыграть в шахматы. Подключив терминалы, расселись по койкам, с хмурыми рожами погрузились в стремительное передвижение фигур.
На самой заре шахматной эпопеи, Косяк соглашался с охоткой, но после проигрыша, постоянно разбивал терминал об стену. Все бы ничего, но новый терминал уже после пятого раза, ему не дали. Уступая слезным обещаниям "в последний раз" Череп залез в ящик с запчастями и собрал из пяти остатков один рабочий терминал. Приведя его в рабочее состояние, подарил потрескивающий и черно-белый терминал Косяку. Но выдвинул одно условие.
Дыба взялся за натаскивание Косяка в шахматах. Тот сопротивлялся как мог, но просидев под домашним арестом два дня, да еще с таким цербером как Дыба, — согласился. Через неделю втянулся. Зачастую забывая о предвыходных посиделках в кабачках, увлеченно рубился с Дыбой в шахматы. Уже через месяц, Дыба сломал свой первый терминал…
— Все Дыба! Ты продул свой терминал! Давай мне его сюда, — довольно потирая колени Косяк демонстрировал все тридцать два зуба.
— Погоди, погоди. Я сейчас прикроюсь…, — собирая на лбу горные хребты умственных усилий, Дыба сверлил дыру в дисплее.
— Да чего годеть?! Тогда мат в три хода. И вообще…Терминал гони! Ты продул! Забирай это пещерное детище, от которого в глазах рябит и отдавай свой!
Череп одеваясь, заглянул в терминал Дыбе, задумчиво пожевав губу, цыкнул:
— Да, Дыба,…сдаешь позиции. Тут он тебя прижал классически.
— Череп, а давай с тобой на твою навороченную игрушку сыграем? Три партии…, — Косяк воодушевленный успехом, уже косился на Череповский терминал.
— Что крылья отросли? — усмехнулся Череп, — ты пока с Дыбой побалуйся, а потом посмотрим.
— Да, что там Дыба, — скривив высокомерную рожу надулся Косяк, — наш зверобой
Прервался на уклон от подушки, просвистевшей с третьей космической скоростью. Укоряющий погрозил пальцем.
— Дыба, Дыба, а это уже не честная игра. Травмировать соперника перед матчем это…, — задумавшись над перспективой развития событий, Косяк почесал затылок, — что-то я проголодался, терминал я завтра заберу. И вообще, не пора ли нам пойти похомячить, — спрыгнув как лягушка, Косяк умчался к двери. Повернувшись в проеме, продолжил, — …Дыба ты вообще-то в шахматы когда нить играл, как конь-то ходит, знаешь?
Услышав грохот резко отодвинутой кровати, и грохот упавшего тела, стрелок скрылся за створками двери.
— Да ладно тебе Дыба, — успокаивал Череп, набычившегося водителя, — не корову же проиграл.
— Да Череп, самое обидное, что сам! Сам! Вот этими руками такую змеюку взрастил. Пригрел на груди. А теперь меня обставляет как пацаненка, — потирая ушибленную коленку, усмехнулся поднявшийся Дыба.
— Да ладно тебе, пошли…, а то Косяк опять на японскую кухню потянет, заставит жареных змей жрать.
* * *
Наступившее утро встретило вышедший в коридор экипаж оживлением. Спешащие люди заполнили коридор морем голов и шумя водопадом, создавали фон разговоров и смеха. Попав в бурное течение, троица не понятливо переглядывалась.
— Череп, — непонимающе оглядываясь, полушепотом спросил Косяк, — откуда столько народа? Вчера подумал, что нас на кладбище поселили.
— А я, что, местный старожил? — сделав невозмутимое лицо, Череп плыл по течению, — видать вчера тоже все в кабаках сидели.
Поток все уплотнялся. Широкий проем, выхода в ангар, показался надеждой на скорое освобождение с тисков людского течения. Выплеснувшись с проема, наемники целеустремленно растекались ручейками, каждая группка впадала в свои боксы заставленные боевыми машинами.
Коротко переглянувшись, троица побрела к своему боксу.
— Косяк, ты у нас самый глазастый. Сколько заполнено боксов. И сколько вчера? — спросил Череп.
— Сегодня почти все заполнены, — замотав головой ответил Косяк.
— Так значит, все вчера были не в кабаках, — подвел итог Дыба.
— Одно слово. Гений! — восхищенно усмехнулся Косяк, — Дыба тебе в разведку нужно. Будешь всех поражать своим мозгом.
— Я тебя сейчас буду поражать — у стоматолога дневать и ночевать будешь, — отмахнулся Дыба всматриваясь в даль. Рассмотрев, усмехнулся: — …у нас комитет по встрече.
Перед боксом с Милашкой собралась небольшая толпа. Стоя по парам и тройкам серые комбезы техников перемешались с песочными цветами наемников, и активно жестикулируя спорили с выходившими из бокса новыми оппонентами, пытавшимися доказать какую-то свою правоту.