Сталь и Змея (=Конан-Варвар)
Шрифт:
Однажды вечером, на закате солнца, когда любопытствующие отправились ужинать, Конан, чье массивное тело резко контрастировало с изысканной обстановкой, прислонился спиной к стене пещеры, пытаясь при свете свечей разобрать текст свитка. Он немного научился читать по-гиркански и сейчас, сдвинув брови, медленно шевелил губами. Конан ломал голову над каждым словом, написанным похожими на пауков туранскими буквами. На свитке оказалось любовное стихотворение, совершенно ошеломившее юношу, когда он понял смысл большинства слов, потому что никогда прежде он не встречал ничего подобного.
Вскоре громкий голос Тогрула привлек
— Что тебе надо? — прорычал Конан.
— Хочу посмотреть на представление, киммериец, — со смехом сказал тот.
— Убирайся ко всем чертям! — заорал Конан. — Никакого представления не будет, пока ты не уберешь свою пучеглазую морду.
Девушка произнесла беспечным, высоким голосом:
— В самом деле! Я тебе хорошо заплатила. Шагай отсюда!
Когда разочарованный Тогрул пожал плечами и ушел, Конан сказал:
— А теперь, госпожа, вам придется научить меня кое-чему. Я умею убивать людей, но в таких сражениях мне еще не приходилось участвовать.
Полная луна уже спускалась по своему пути через небосклон, когда тихий звук нарушил сон Конана. Он приподнялся на одном локте, вслушиваясь в темноте. Слабый свет исходил от садящейся луны и серебряными стрелами проникал сквозь прутья решетки. Когда ленивое облако закрыло луну, все вокруг, казалось, окунулось в фиолетовую краску. Давящая тишина опустилась на землю, как будто Природа остановила свое дыхание и ждала. Рядом с Конаном пошевелилась спящая девушка.
Киммериец не понял, что разбудило его, но природный инстинкт его предупреждал о нависшей опасности. Он тихо нащупал одежду и оделся.
Где-то залаяла собака, потом другая. Вскоре все псы в округе зашлись в истошном лае. Негромко заржала лошадь, и затем Конан услышал ржание многих лошадей. Пронзительно кричали ослы, коровы мычали на пастбищах. Казалось, все животное царство кричало, предупреждая о надвигающейся беде.
Неожиданно земля содрогнулась. Приглушенный подземный звук перерос в угрожающий гул. Раскрылись трещины. Лавина камней ринулась вниз по склону горы, грохоча у отверстия пещеры.
Девушка проснулась, завизжала и бросилась к любовнику; но Конан, полностью одетый, припал к полу пещеры, его вытянутые руки были распростерты на камне. Земля раскачивалась и сотрясалась под ним. Он вспомнил легенды о гигантах под землей, которые рассказывал ему
Грохот нарастал, и Конан крикнул дрожащей девушке, чтобы она не отходила. Из Колари доносились непрерывные вопли и пронзительные крики. Охваченные ужасом люди выскакивали из рушащихся домов. Позади Конана с оглушительным шумом осела часть свода пещеры, наполнив воздух гранитной пылью.
Конан, изрыгая проклятия, выламывал прутья решетки, когда земля под его ногами разошлась. Линия, похожая на черную молнию, зигзагами прошла по скале, в которую была вделана решетка ворот. Конан отчаянными рывками пытался расшатать их. Наконец нижняя петля поддалась. Резкий удар, и ворота повисли на одной петле.
— Беги! — заорал Конан, как только ему удалось приоткрыть выход.
Девушка протиснулась сквозь узкую щель и с криками скрылась в ночи, прижимая меха и прозрачные одеяния к обнаженной груди.
Следующим мощным рывком Конан выломал ворота и с силой швырнул их под гору. Земля дрожала и раскалывалась под ногами, и он покачиваясь шел к деревне, глядя на страшное опустошение.
Он видел разрушенные дома Колари, видел, как оставшиеся без крова жители беспомощно бегали вокруг, словно муравьи возле разрушенного муравейника.
— Конан! — донесся голос Тогрула. — Конан! Помоги мне!
Внизу, у подножия небольшой скалы, Конан увидел голову своего повелителя, торчащую из широкой расщелины. Земля разверзлась под гирканцем и поглотила его по самые плечи. Стиснутый скалами, Тогрул не мог выбраться без посторонней помощи.
— Вытащи меня! — взмолился он.
— С какой стати?
— Я заплачу золотом! Я дам тебе свободу! Только спаси меня!
— Свободу?! — Конан откинул голову и засмеялся — он не смеялся так вот уже десять лет, с тех пор как ваниры взяли его в плен. — У меня уже есть свобода. Оставайся здесь, скотина! Если земля проглотит тебя, тем лучше для тебя!
Конан повернулся и пошел прочь. Он шел к освещенной лунным светом группе деревьев на холмике вдали. У него не было ни еды, ни оружия, и он не знал, куда идет; но он знал наверняка, что на юге теплее. Позади неистовый крик Тогрула сменился леденящим пронзительным воплем, когда с последним толчком трещина сдавила его еще сильнее.
Конан не видел никого, ни живых, ни мертвых. Спустя какое-то время он заметил на своем пути гирканского воина, который растянулся под упавшим деревом, переломившим ему позвоночник. Конан опустился на колени и снял с погибшего все, что могло ему пригодиться: обувь, кремень и огниво, нож, меховую куртку и мешочек с монетами. Он взял также, хотя и не без сомнения, лук и колчан со стрелами, потому что они редко использовались киммерийцами, да и Конан никогда не учился стрелять из лука.
— В багровых глубинах Преисподней тебе не понадобятся эти вещи, гирканец, — с веселой усмешкой произнес он, — а мне они могут пригодиться, прежде чем я присоединюсь к тебе.
С этими словами он надел снаряжение убитого и тронулся в путь.
Когда первый робкий луч рассвета сверкнул на востоке, Конан ускорил шаг. Он шел на юг.
4
Ведьма
К югу простиралась равнина, придавленная свинцовым небом. То тут, то там ветры сдули снег, обнажив черную землю.