Сталь и Золото. Книга 2. Смерть и Солнце. Том 2
Шрифт:
Ирем резко рассмеялся.
– Бросьте, государь. Не мне вам говорить, что Светлый ничего не станет делать просто так. Если он внезапно захотел увидеть Рикса – значит, он намеревается опять вмешаться в его жизнь. А у планов Князя есть один серьезный недостаток – эти планы плохо отражаются на тех, с кем они связаны. Седому свойственно взвалить на человека непосильную ношу, а потом сказать, что это воля Изначальных Сил. Или что самый верный путь – не обязательно самый приятный. В том, что касается других людей, пусть поступает, как ему угодно, но если речь идет о Риксе, то Седому не мешало бы сначала получить мое согласие.
Император
– О чем ты говоришь?.. Мое согласие – еще куда ни шло: Крикс мой племянник. Ну а ты-то здесь при чем?
– Он мой оруженосец, – процедил лорд Ирем. – И я думаю, что он прекрасно проживет без Тайной магии – во всяком случае, пока не повзрослеет и не сможет сам решать, стоит ли в это ввязываться.
– В его возрасте ты не считал себя ребенком, – напомнил Валларикс.
Калариец как-то странно покривился.
– Я и не сказал, что он ребенок. Но… честное слово, государь, Крикс еще слишком молод для затей Седого.
– Я уверен, что никто не станет требовать от мальчика чего-то такого, на что тот не согласится сам.
– Именно этого я и боюсь, – отрезал коадъютор.
Валларикс тогда не понял, с чего его старый друг так сильно разозлился, но сейчас, поймав сосредоточенный и отрешенный взгляд Седого, заподозрил, что сэр Ирем знал, что говорит.
Сентябрь в этом году выдался на редкость солнечным и теплым, и больных в лаконском лазарете было мало – только новичок, который заболел во время путешествия в Адель, и юноша из пятого энгильда, Марк Этайн. Именно с последнего целитель начал утренний обход, не ожидая здесь каких-нибудь особых сложностей. Этайн явился в госпиталь с распухшим горлом и начинающейся лихорадкой, но с тех пор прошло уже пять дней, и Маркий выглядел вполне поправившимся.
Лекарь мимоходом прикоснулся ко лбу юноши и с удовлетворением отметил:
– Жара нет. Как ты сегодня себя чувствуешь?
– Плохо, – коротко ответил Марк. Это был совсем не тот ответ, которого ожидал лекарь.
– Что у тебя болит? Горло, голова?..
– Да… горло. И все остальное тоже, – отрывисто буркнул юноша. Лекарь приподнял брови.
– Открой рот.
Беглый осмотр показал, что никаких видимых признаков простуды у Этайна не осталось.
Лекарь озадаченно нахмурился.
– Мне кажется, что ты вполне здоров, – заметил он. Обвинять Маркия в обмане ему не хотелось – в конце концов, Этайн никогда раньше не проявлял склонности к притворству.
– Нет, я болен!.. – выкрикнул Этайн. Кровь бросилась ему в лицо, и сейчас Маркия действительно можно было принять за человека в лихорадке.
Лекарь почувствовал себя сбитым с толку. Большинство учеников считали госпиталь самым тоскливым местом на земле и готовы были идти на любые уловки, только бы скорей вернуться в свою башню. Правда, иногда кто-нибудь из лаконцев все-таки пытался задержаться в лазарете, чтобы отделаться от занятий или от каких-нибудь обязанностей, но они обычно имитировали слабость, говорили тихим голосом и вообще всем своим видом демонстрировали, что находятся в полушаге от могилы. Ни один из них пока не пробовал буянить в лазарете, доказывая, что он нездоров. И меньше всего такого поведения можно было ожидать от сдержанного Марка.
Лекарь взял Этайна за запястье. Пульс был учащенным, но, скорее, от недавней
– В данный момент я не вижу никаких причин задерживать тебя в лазарете, – откровенно сказал лекарь Марку. – Но если ты в самом деле чувствуешь себя так плохо, как говоришь, то тебе еще рано приступать к занятиям. Думаю, я оставлю тебя здесь, чтобы понаблюдать за твоим состоянием.
Марк вздохнул с явным облегчением, и лекарь мысленно спросил себя, почему юноше так хочется остаться в лазарете. Марка никогда не бывало среди «упавших с лестницы» учеников, которых приводили в госпиталь с кровоподтеками и синяками на лице – а значит, дрался он нечасто. Недоброжелателей, из-за которых юноше пришлось бы отсиживаться тут, у Марка тоже не было. Наоборот, с первого дня его болезни побратимы Маркия буквально осаждали лазарет, упрашивая пропустить их внутрь (этим лекарь отказал по просьбе самого Этайна, который категорично заявил, что он не в состоянии никого принимать). Словом, ситуация с Этайном выглядела совершенно непонятной.
После ухода лекаря Марк сидел на постели, поджав ноги, и страдал. То, что он делал, выглядело в его собственных глазах не только малодушием, но и просто глупостью. Не может же он оставаться в лазарете всю оставшуюся жизнь. Пусть не сегодня и даже не завтра, но ему все равно придется встретиться с «дан-Энриксом». И вернуться на службу к королю. Будь это не Валларикс, а кто-то другой, еще можно было бы надеяться, что за время болезни Марка он найдет себе другого секретаря и откажется от услуг Этайна, но такой поступок был совершенно не в характере правителя. Значит, после своего выздоровления Марку придется возвращаться во дворец, снова проводить утренние часы за переписыванием бумаг в кабинете императора… и рано или поздно встретить там Элиссив.
Маркий стиснул зубы. В день, когда в столице чествовали лорда Ирема с «дан-Энриксом», он пробрался во дворец, чтобы увидеться с Криксом и передать ему, как сильно его ждут в Лаконе. Лэр и Рейхан наговорили еще тысячу вещей, но Маркий справедливо рассудил, что остальное они скажут Криксу сами. Орденские рыцари давно привыкли к Маркию и пропустили его безо всяких расспросов, хотя впору было удивиться, зачем Валлариксу секретарь на празднике. О том, чтобы пробраться в тронный зал, Маркий даже не помышлял – он собирался подождать южанина где-нибудь в коридоре или в галерее. Правда, под конец терпение Этайна лопнуло, и он все-таки заглянул в Зал тысячи колонн – но только для того, чтобы узнать, что Крикс примерно час назад ушел оттуда и, как передавали друг другу придворные сплетники, отправился на поиски принцессы.
Сердце у Марка сжалось. Получалось, что аристократы в голос обсуждают отношения Элиссив и оруженосца коадъютора. Интересно, до чего они осмелились дойти в своих предположениях… и что из этих выдумок могло быть правдой.
Марк отправился на поиски, пообещав себе, что не уйдет, пока не побеседует с «дан-Энриксом». Правда, в конечном счете получилось так, что он нарушил свое слово и вернулся в Академию, не обменявшись с Криксом ни единым словом. Просто потому, что после сцены, которую он увидел, Марку не хотелось разговаривать ни с кем, а уж с оруженосцем коадъютора – и подавно.