Сталь
Шрифт:
– Я всё, Вэлар. В любой момент меня убьют, – судорожно выдыхает он. – Или же кого-то из моих парней. Я боюсь говорить об этом Кларе, боюсь её осуждения. Я ведь не плохой, я просто делал то, что нужно было для защиты близких. И я не прощу себя, если и тебя втяну в это.
Девушка пытается пересесть с пола обратно на пуф, но он не позволяет этого сделать, крепко сжимая в объятиях, до боли под рёбрами. Кажется, вот-вот, и она треснет в его руках.
– Мы с Волками задолжали одним очень крутым людям, – жмурится, – много задолжали. Мы думали, что отдадим всё мирным способом, но сроки вышли и если мы не отдадим в течение недели, то должны будем работать на них.
– Кто эти "очень крутые"?
– Сид Оуэлл. – Вильям больше не смотрит на неё, боясь столкнуться с разочарованием. Он слышит её усмешку и чувствует, как она встаёт. Больше не держит.
– Сколько? – Голос меняется до неузнаваемости. Приобретает оттенки серьёзности и властности. Будто бы она всю жизнь говорит эту фразу.
– Пятьсот штук. —Вильям Брэдли смотрит в пол, Валери – в окно.
Как её братец только посмел связаться с Сидом и его компашкой? Сид Оуэлл – один из самых крупнейших наркоторговцев не только Харгандера, но и, чёрт побери, всей страны.
Она заламывает пальцы, всматриваясь в пейзаж города. Шныряющие туда-сюда машины напоминают кровь, струящуюся по венам и прямиком окольцовывающую организм. Кажется, тромб застревает.
Вэл терпеть не может ту жизнь, на которую её обрекли. Вернее, на которую она себя подписала сама. И уж точно затягивать туда брата не было и в планах. Только он сам влез, будто его кто-то специально подтолкнул.
– А что отец? – последнее слово девушка говорит с таким отвращением, что Вильям тут же приковывает свой взгляд обратно к сестре.
–Это он и помог с этим Оуэллом, – усмехается Вильям.
– Не удивлена.
– Когда мы решили выкупить бар, то он посоветовал Оуэлла как доверенное лицо. Мы заняли у него, а дальше ты знаешь.
– Думать надо головой, прежде чем идти к этой крысе. – Он не узнаёт этих непонятных ноток голоса сестры. То, что она всегда вела холодную войну с отцом – не было большим секретом, но будто бы она не договаривает о чём-то слишком важном. – Когда нужны деньги?
Вильям резким движением поднимается с пола, подходя вплотную к сестре. Что она скрывает?
– Даже не смей влезать в эти дела, поняла меня? – Его руки больно сжимают худые запястья, но Вэл на это не реагирует. Вместо реакции боли кристальный взгляд становится мутным стеклом.
– Я спрашиваю ещё раз: когда нужны деньги? – говорит чётко и отрывисто, чем ещё больше злит Вильяма.
– А я ещё раз повторяю: не смей в это совать свой нос.
– Серьёзно, Вильям? Я единственный человек, который может тебе сейчас помочь практически безвозмездно.
– Ты сама себе помочь не можешь, вечно сбегая! – Его взгляд полыхает огнём, когда она спокойно высвобождает свои запястья из цепкой хватки.
– Ты, правда, думаешь, что я просто так бегаю по странам и городам? Только прячась от охоты Вэрнарда? Да, по началу это было так. Но ты не думал, что маленького ребёнка могли быстро вернуть родителям на границе? – Её звериная усмешка не даёт покоя, заставляя сердце колотиться, а сталь стремительно наполняет ушные раковины.
Валери разворачивается спиной к брату, приподнимая волосы. Маленькая, аккуратная татуировка в виде галочки сидит прямо по росту линии волос. Как он мог не заметить это клеймо?
– Как давно? – голос больше похож на рык. – Как давно ты в Стае? – Отвращение.
– Сколько помню себя. – Вэл гордо разворачивается лицом
– Как тебя угораздило попасть туда? – Вильям вне себя от ярости и злости на неё.
Она связалась с плохими людьми. С худшими, по его мнению, людьми. С теми, кто принял её после того, как семья заставила уйти.
– Семь лет назад я не придумала ничего умнее, чем бежать в Россию. Я помню, как много дедушка Арнэ рассказывал про эту страну. Я в первый раз провернула всё настолько идеально: стащила кредитку, подделала документы, на все вопросы моим ответом были деньги. Я бежала от Вэрнарда, от отца, от всего того, во что меня хотели втянуть и от того, за что братец желает мне смерти, – Губ Валери касается горькая усмешка. – Как видишь, мне не удалось. Александр Коршунов – глава Стаи и огромного бизнеса «FLOCK» – случайно сбил меня на машине. Я до сих пор не знаю, что тогда он увидел во мне, почему стал помогать, а не просто уехал в своём направлении. Но с того дня всё поменялось. А знаешь, что самое противное? Наш папаша, когда узнал об этом, обрадовался, – истерический смех впивается под кожу Вильяму, – да, Вил. Тот самый любящий своих детей Джеймс Брэдли оказался ещё большей тварью, чем те люди, которые заменили мне жизнь. Отец сказал, что теперь я точно смогу помогать процветанию его бизнеса, но нужно будет устранить маленькую детальку в виде Коршунова. Как видишь, папаша стал ненавидеть меня ещё больше.
– Я не верю в это, – зажмуривает глаза Вильям. Ничего не складывается. Что за сказку она ему пытается рассказать? – Ты лжёшь.
– Ты прав только в том, что всё это время я лгала тебе, не говоря, кто я и почему всегда сбегаю. Только в этом случае я – лгунья. О’кей? Паршивая овца, дефектная сестра, которой никто не нужен!
– Ты попала туда, где теряют человечность! Где вообще не знают, что такое нормальный, белый бизнес!
– Должно быть очень легко стоять здесь и осуждать меня? Окружённым всем, что у тебя есть. – Она обводит взглядом гостиную. – Потому что я провела семь лет в изгнании из семьи, в бегах и работе, которую не поручают нормальным людям! Я так долго боролась с чувством того, что каждый дюйм моего тела хотел убить тебя, Вэрнарда и Джеймса. Каждая грёбаная частичка. И если для них моя рука не дрогнет, то тебя я простила. Потому что единственный способ выжить – это если ты поможешь мне! И мне нравится жить, потому что, честно говоря, я не успела сделать это до того, как каждый из вас решил, что я не достойна!
Вильям отходит на несколько шагов назад, оседая на пуф. Чёрт! Он облокачивается локтями на колени, смотря куда-то вниз, будто пола в его пентхаусе не существовало. Только он виноват во всём, что случилось.
Если бы тогда защитил, если бы смог. Чёрт!
Тёмный взгляд снова возвращается к недрогнувшей и на ничтожную секунду сестре.
– Вил, в этом нет твоей вины. – Она разгадывает его мысли тут же, будто он вслух говорил. – Просто так бывает. Бывает, что твоя семья – психушка.
– Мягко сказано, – зло усмехается Вильям. – Мать – наркоманка-суицидница, отец – чуть ли не наркобарон, старший брат-маниакальный псих, пытающийся тебя убить, а ты всего лишь работаешь на ублюдков, чей бизнес хочет забрать отец. Сказка!
– Что? – Валери будто замирает в лице.– Что ты сказал про отца? Ты знал?
– Конечно, я знал, Вэл. – Парень истерически смеётся. – Он же наш отец. Его бизнес должен быть нашим. Он отчаянно готовил Вэрнарда к этому, когда я послал его. Я хотел огородить тебя от этого… Я…