Сталь
Шрифт:
– Вильям ни в чём не виноват, он просто… - Голос слегка срывается. – Его вина только в том, что он не был рядом. Но наша связь с ним сильнее этого мелкого проступка… Или мне так всего лишь кажется. Касаемо Волков, я случайно оказалась втянутой в это…
– Помнишь, что я всегда говорю про это пресловутое «случайно»? – Рэдж кривится, произнося последнее слово.
– Все, кто верят в случай…
– Полные идиоты, - договаривает за собеседника она.
Пока она кратко рассказывает ещё раз всю ситуацию с Волками, Рэджинальд допивает очередной стакан, наслаждаясь её голосом. Всё-таки она поменялась. Стала ещё жёстче и холоднее, равнодушнее. Должно быть
– Как то так, - завершает свой рассказ она, но каменный Хьюго не хочет отмирать, всё ещё наблюдая, как она поправляет свои серые волосы средней длины, поджимает под себя коленку и опирается на неё подбородком.
– А Тайфер? – Голос мужчины немного охрипший от долгого молчания.
– Тут всё как-то сложно, даже для меня. Мы переспали, на этом точка. Я не из тех девочек, которые любят парней-психов и романтизируют это донельзя, - фыркает она.
– Вы чего?! – Одна бровь Рэджи укатилась вверх намного быстрее другой.
– Переспали – это когда молодой человек и молодая девушка сливаются друг…
– Прекрати нести эту чушь! Это грёбаный сын Харрисона Тайфера! Он без пяти минут владелец самого крупного оружейного холдинга, половины казино и наш, чёрт побери, начальник, если Коршун решит умереть! Он творил такие вещи, за что светит смертная казнь! Он не знает, что такое любовь и он… О, Боже! – Хьюго со стуком ставит стакан на подлокотник. – Он назвал тебя своей…
– Дьявол, Рэдж, мы тоже не святые. И делали похуже, чем рассказы о Локи. Он отошёл от дел, да по нему видно, что он играется в зажравшегося богатенького мальчика на ауди.
– Ты серьёзно не понимаешь масштабов бедствия? Так раскрой глаза! Этот псих назвал тебя своей! А знаешь, что это значит? Он начинает свою игру с тобой. И как только ты сдашься, он тебя сломает пополам, - лицо Рэджи максимально близко, а яростный шёпот пытается вдолбить в эту пустую, отрешённую голову остатки разума.
– Значит, он будет резать меня, пока ему не надоест, - хмыкает девушка, вспоминая очередную байку о Локи: говорят, что одну из своих очередных он резал медицинским скальпелем, полосочка за стон. А до множества стонов доводил он умело.
– Я не буду тебя вытаскивать из его лап.
– В голове Хьюго не укладывается такое безрассудство девушки. Неужели этой противной девчонке стало настолько плевать на всех, кто за неё переживает?
– А меня не нужно спасать, Рэджи. Если он хочет игры – он её получит.
– Ты, чёрт возьми, сумасшедшая!
– Какую сотворил.
– Она всегда старалась уколоть его за больное, когда чувствовала, что все аргументы в её спорах – тупые и понятные только ей.
– Так ударь меня, - скалится он, но голубизна остаётся серьёзной. Он знает, как заканчиваются такие споры.
– О-о-о, это твоя прерогатива.
– Горячий воздух из её рта приходится ему прямо в выемку между ключицами. – Ещё бутылку? – Она резко поднимается, будто секундой ранее не хотела перегрызть глотку.
– Да.
– Его тело расслабляется, но в глазах застывает отчаяние от её предпоследних слов. Что ж, хотела уколоть побольнее, у тебя вышло.
Она ставит перед ним бутылку, поворачиваясь своей щекой, будто бы ожидая удара. Ямочка на подбородке
– Кто это? – спрашивает молодой человек лет восемнадцати у своего напарника, смотря на хрупкую, худую девушку с серыми волосами и кристально-серыми глазами.
– Валери О'Коннор, - ухмыляется мужчина лет сорока. – Любимица Коршуна.
– Он неприятно облизывает губы, смотря на девчонку, как на потенциальную жертву.
– Ей на вид лет четырнадцать. И её я должен взять на дело? И она должна командовать мной? – Ярко-голубые глаза метают молнии. Он полжизни идёт к своей цели, а какая-то малолетка её нещадно крадет.
– Вы в курсе, что я вас слышу?
– дерзко машет рукой она. Мужчина, усмехаясь, выходит из помещения, кидая напоследок что-то вроде: "Разбирайся с этим сам", оставляя «парочку» наедине.
– Послушай сюда, Мышка, - выплёвывает он. Рэджи никогда не отличался спокойным, мягким характером. Он не приближается к ней ни на йоту, стоя в углу помещения, опираясь на бетонную стену. – У меня с такими выскочками разговор короткий – удар и всё. Знать надо, куда лезешь, девочка.
– А теперь, - усмехается девчонка, подходя ближе к нему, - послушай меня ты, Красавчик. У меня ствол заряжен, и я, не задумываясь, пущу тебе пулю в лоб, если что-то где-то пойдёт не так. Если я увижу хоть один косой взгляд в свою сторону.
– Смелая. Но тупая. Ты не с теми людьми ведёшь такие дерзкие беседы, - он ухмыляется, отталкиваясь от стены, медленно сокращая расстояние.
Замечает, как хрупкие пальчики начинают подрагивать. Коршунов явно поставил не на ту. Звук о пощёчине поселяется в бездушных ободранных стенах. Серый взгляд девушки сверкает молниями, в то время как в области щеки разгорается пожар. Его длинные пальцы точно останутся на светлой коже. Без промедления она достаёт ствол, спуская предохранитель. Она не думала нажимать фалангой пальца на спусковой крючок, но он так легко подался. А дальше контроля над рассудком в её руках не было. Выстрел.
– Сука, - шипит он, зажимая рукой раненое предплечье.
– Вот и познакомились, -ухмыляется она. – Жду в машине, Красавчик, - выплёвывает она последнее слово, дверь с силой захлопывается. Или поставил всё-таки на ту.
– Молись, Мышка, - он шипит так тихо и яростно, клацая зубами. Она не выдержит с ним и минуты. Он устроит из её жизни кромешный ад.
Хьюго слегка ухмыляется, проворачивая стакан в руке. Тогда он с лёгкостью ударил девчонку, делал с ней такие вещи, что по-хорошему, она имела полное право застрелить его. Сейчас – это не просто девчонка. Сейчас – это отчаянная, смелая, сильная девушка, вытащившая его из миллиона передряг и прикрывшая тысячи ошибок. Именно он, сам до сих пор не понимая каким образом, заменил ей старшего брата на долгие годы. Именно из-за её несносного, просто отвратного характера – «Красавчик» так прилипло к нему, оставив прошлую кличку в небытии. А он, в свою очередь, наградил её «Мышкой». А сейчас она сидит напротив, так бесстрашно подставляя щёку для удара. Просит, чтобы его пальцы отпечатались на бледной коже. Как жаль, что Хьюго знает эту тактику: «боль перекрывает боль». Вернее, владеет мастерски.