Сталь
Шрифт:
Две ищейки ждут у дверей. Их держит белая служанка, потому что ни один негр не смеет подойти к ним. Эти ищейки специально дрессированы на охоту за людьми. Если раб сбежит от хозяина, страшные собаки погонятся по его следу, по лесам, по болотам, по степи.
По лесу, по лугу, к берегам реки Кумберленд приводят собаки Келли. У воды след теряется. Вода смывает всякий запах. Собаки беспомощно смотрят на хозяина.
Перевозчик
— Кого я возил? Да разве всех упомнишь, мистер Келли. Мне бы только заплатили, а кто платит, это мне без интереса. Кого ж я возил вечером? Миссис Уинскрайт возил. У нее внучка заболела, так она к доктору торопилась. Женскую школу возил. Натрещали у меня эти девчонки, до сих нор в ушах звенит. С пикника возвращались. Двух парней возил…
— Каких парней?
— Да разве упомнишь, мистер Келли? Обыкновенные парни, без всякой приметы. В роде как лодки для воскресного катания. Только что все разноцветные, а то никакой разницы. Однако тот, что пониже, такой пронзительный. Не иначе, думаю, он мне фальшивую монету подсунул. И что же бы вы подумали, сэр, действительно одна монетка фальшивая. Не хочу грешить, может это не он, может, это девчонка. Однако знать ничего нельзя.
— Вот вам другая монета. Куда они ехали?
— Да разве можно знать? Однако я думаю, что они в Питтсбург торопились на нью-йоркский поезд, потому что все опоздать боялись. Но однако между Питтсбургом и Нью-Йорком расстояние достаточное. Где высадились, не знаю, сэр. И сели ли на поезд, этого я сказать не могу, мистер Келли. И может они вообще в Европу собрались или там на луну? Пронзительные такие парни.
Мистер Келли поворачивает домой.
Здесь след обрывается.
Больше мистер Келли не встречался со своим таинственным работником.
Один раз он еще увидел его, т. е. собственно даже не его, а только… или может быть ему это показалось И встречей это тоже нельзя назвать… А впрочем это случилось через 10 лет.
Вскоре Келли разорился.
Отчасти виною этому была война, отчасти непрактичность и неумение вести дела. Ему пришлось продать свой завод в Эддивиле.
Только несколько лет спустя ему удалось вступить в компанию с Джемсом Вардом из Детройта и Даниэлем Моррелем из Джонстоуна. Моррель оценил выгоды нового способа и предоставил Келли часть своего завода для опытов, которые начались в 1858 г. Здесь Келли построил первый опрокидывающийся конвертер. [1]
1
Конвертер — особая оригинальная печь, имеющая форму груши. Эта форма обусловливается особенностями процесса и противодействует расплескиванию брызг раскаленного металла. Первоначально употреблялся неподвижный цилиндрический сосуд. В настоящее время делают опрокидывающиеся (на цапфах) конвертеры.
На этом заводе он впервые с успехом применил большое давление воздуха и получил сталь в больших количествах.
Он удалился от дел в 1871 г. и умер в 1881 г.
Здесь кончается история Келли.
В следующей главе я начинаю историю Бессемера.
События, описанные в ней, происходили за много лет до странного происшествия в мастерской Келли и начинаются с
Глава пятая
Генри Бессемер стоял возле здания лондонского почтамта и любовно разглядывал две почтовых марки ценою в полпенни и в два пенса. Он так долго смотрел на них, что за это время можно было написать письмо, вложить его в конверт, надписать адрес и наклеить эти самые марки. Но вместо этого он вдруг вздохнул, спрятал марки, обдернул полы фрака, поднялся по лестнице и пошел.
В длинном зале за высокими конторками, стояли клерки и со скрипом писали гусиными перьями. [2]
2
В то время (30-е годы прошлого столетия) употребляли очиненные гусиные перья. Они часто тупились и поэтому очень скрипели.
— Простите, — сказал Генри, — у кого я могу навести справку.
Один из клерков поднял глаза, оценил по достоинству безукоризненный фрак, заткнул перо за ухо и промолвил:
— Чем могу служить?
Генри облокотился на конторку, сбил хлыстиком воображаемую пыль с сапог и небрежно, но любезно ответил:
— Видите ли, я купил только что эти две марки, и мне кажется, что они фальшивые.
— Да, сэр, — затараторил клерк, пока Генри доставал марки. — Это наше несчастье. В текущем году казне был причинен убыток в 100 000 фунтов. Ничего не стоит подделать марки, ведь они просто оттиснуты на бумаге… Но ваши марки настоящие, сэр, не извольте сомневаться.
— Посмотрите внимательней.
— Я очень внимателен, сэр. Марки безукоризненны.
— Благодарю вас. В таком случае проводите меня к директору.
— Простите, сэр, что осмелюсь противоречить вам, но директор едва ли сможет вас принять.
— Проводите меня к директору, мой милый. Это дело государственной важности.
С директором разговор был почти тот же, поэтому повторять его не стоит. В конце разговора удивленный старик откинулся на спинку кресла и спросил:
— Вы меня за этим только и побеспокоили, чтобы удостовериться, что марки настоящие?
— Сэр, марки фальшивые. Я сам их отпечатал. Я придумал способ, сэр, который поможет этому ужасному злу. Если печатать изображение на марке с помощью моего особо сложного штампа, то никакая подделка невозможна. Я давно занимаюсь изготовлением легкоплавких, но твердых сплавов, могущих служить штампами. Обратите внимание… если вы… и т. д.
Через полчаса он снова стоял на улице, но на этот раз в кармане у него было удостоверение на должность смотрителя марок с жалованием в 800 фунтов в год.
Вечером по этому поводу у Бессемеров собрались все почтенные родственники. Пили чай и кушали кэкс. А мистер Бессемер старший, несмотря на свои 60 лет, все еще сохранивший французскую живость, бегал от одной дорогой тетушки к другой и ораторствовал:
— Я всегда говорил, что мой мальчик гениален. Если б его пригласили поконсультировать при сотворении мира, он разумеется внес бы кой-какие усовершенствования…
После этого он бежал в комнату Генри, бросался с размаху на диван и начинал: