Сталин: арктический щит
Шрифт:
Указал для 1929 года, задним числом, уже сделанное — создание геофизических обсерваторий на островах Врангеля и Большом Ляховском, поход «Красина» на Земле Франца-Иосифа, а также то, от чего уже после составления проекта плана пришлось отказаться: сооружение причальной мачты для дирижабля неподалеку от Мурманска. На текущий 1930 год наметил организацию полярной станции на Земля Франца-Иосифа, радиостанции на Врангеле, начало экспедиции на Северную Землю, что удалось выполнить, а также и не состоявшийся трансарктический полет LZ-127.
На последующие три года предусмотрел минимальное — расширение полярных станций на островах Врангеля и Большом Ляховском, мысе Желания (Новая Земля),
Так как какого-либо иного варианта плана ожидать уже приходилось, С.С. Каменев приступил к согласованию проекта и его «финансовой проработке». Направил полный текст документа, включавший и его личное предложение объединить институты, связанные с полярной проблематикой, в единый, центральный Арктический, назначив его руководителем О.Ю. Шмидта, в ряд Наркоматов, в созданный за год перед тем Гидрометеорологический комитет при СНК СССР, а также в Управление делами Совнаркома Союза СССР Н.П. Горбунову и заменивший отдел научных учреждений СНК СССР Ученый комитет ЦИК СССР20.
Мнение Наркоминдела оказалось легко прогнозируемым. Подписавшие его М.М. Литвинов и А.В. Сабанин писали: «…Для укрепления наших политических и международно-правовых позиций в указанном секторе является желательным возможно большее его освоение. В то же время НКИД считает необходимым обратить внимание на следующее. Вопрос о советских полярных пространствах нуждается не только в едином руководстве по научно-исследовательской линии, но и в государственном административном отношении».
Принципиально иной характер носил ответ Наркомфина, в большей степени интересовавшегося финансированием плана, нежели чем-либо иным. При этом наркомат почему-то исходил из загодя и чисто ориентировочно определенной 9 сентября 1929 года СТО величины возможных расходов на исследование полярной области21.
«НКФ СССР, — указывал нарком Н.П. Брюханов, — находит более целесообразным подвергнуть намечаемые планом мероприятия совместному обсуждению с привлечением заинтересованных ведомств с тем, чтобы в случае признания необходимости расширения объема мероприятий против объема, получившего санкцию СТО, войти в последний с представлением об увеличении отпуска средств. В том же порядке НКФ СССР находит целесообразным обсуждение выдвигаемого планом вопроса и организации руководства исследовательскими работами»22.
Изучение проекта пятилетнего плана в ведомствах растянулось на пять месяцев, так и не приведя к конкретным решениям. И тогда С.С. Каменев посчитал, что если его идея о создании Арктического института, не только руководящего всеми научными исследованиями, но и наделенного соответствующими административными правами, не отвергнута, то, следовательно, одобрена. Посчитал задачу, поставленную перед ним Совнаркомом как перед председателем Арктической комиссии, решенной и направил председателю Ученого комитета ЦИК СССР А.В. Луначарскому записку, однозначно свидетельствовавшую о его полном самоустранении от дальнейшей «финансовой проработки» плана.
«Полагаю, — сообщал Каменев 13 июня 1930 года, — что этот вопрос теперь полностью ляжет на плечи Арктического института и Учкома. В частности, — неожиданно добавил Сергей Сергеевич, — общество «Аэроарктик» также следует подчинить руководству Учкома. Сейчас «Аэроарктик»
И хотя с этого дня Арктическая комиссия не провела больше ни одного заседания, а ее проект научно-исследовательских работ безнадежно затерялся, она все же успела выполнить еще одно поручение правительства, зафиксированное постановлением от 31 июля 1928 года. Последнее, содержащееся в нем. Подготовила и отправила на Северную Землю экспедицию для постройки геофизической обсерватории и радиостанции, выбора места для аэродрома и описания архипелага. Все это — силами Института по изучению Севера, но под руководством не его директора P.Л. Самойловича, а — как и год назад — настойчиво продвигаемого на новую должность О.Ю. Шмидта, правительственного комиссара Северных земель, начальника Правительственной арктической экспедиции.
15 июля 1930 года «Седов» отплыл из Архангельска и взял курс на Северную Землю. 21 августа подошел к неведомому, не нанесенному на карты ее западному берегу. На следующий день начал выгрузку разборного дома, научного оборудования и радиоаппаратуры, трехлетних запасов продовольствия, боеприпасов, медикаментов. 30 августа остававшиеся на зимовку «начальник Северной Земли и всех прилегающих к ней островов» Г.А. Ушаков, незадолго перед тем вернувшийся с Врангеля, геолог Н.Н. Урванцев, последние годы изучавший Таймыр, радист В.В. Ходов и промышленник С.П. Журавлев подняли у возведенной всего за неделю обсерватории государственный флаг. Так и этот архипелаг стал не только де-юре, но и де-факто частью территории СССР.
2
Советский Союз был не одинок в настойчивом стремлении закрепить и упрочить свое присутствие в Арктике. Аналогичные действия предпринимали и некоторые его соседи по полярной области. Именно тогда завершился и сугубо мирный, даже выглядевший чисто символическим, но продолжавшийся четверть века конфликт между Оттавой и Осло. Из-за прав на три огромных острова — Акселя-Хейберга, Амунда-Рагнеса и Эллефа-Рагнеса, лежащих в канадском архипелаге.
В апреле 1929 года норвежское правительство после нескольких отказов все же разрешило капитану Отто Свердрупу, открывшему эти острова и на том основании преподнесшему их в 1902 году своему суверену, тогда еще королю Швеции и Норвегии, отказаться от своих законных прав. Правда, лишь в том случае, если Оттава компенсирует ему понесенные в свое время расходы. Оплатит убытки, связанные с организацией и проведением четырехлетней экспедиции.
О. Скелтон, заместитель государственного секретаря Канады, которого правительство доминиона уполномочило вести в Париже переговоры с адвокатом престарелого всемирно известного полярного исследователя и послом Норвегии во Франции, предложил иную форму урегулирования претензий. Признание Оттавой захвата Норвегией в 1928 году небольшого острова Буве, расположенного у берегов Антарктиды, к востоку от моря Уэдделла. Свердруп и стоявшее за ним норвежское министерство иностранных дел отвергли такой вариант соглашения, а потому торг продолжился.
Наконец, 24 января 1930 года Скелтон сообщил о согласии своего правительства рассчитаться деньгами. Но выплатить за становившееся благодаря тому бесспорным право владеть тремя островами не 200 тысяч долларов, на чем изначально настаивала норвежская сторона, а всего 67 тысяч. В конце концов Осло согласился на предложенные условия, не преминув пояснить: признание суверенитета Канады в данном случае оно не связывает с секторальным принципом, по-прежнему отвергая его. В свою очередь, Оттава обязалась не препятствовать норвежцам заниматься охотой и рыболовством в районе архипелага23.