Сталин: арктический щит
Шрифт:
Тридцать пять человек, почти половина из которых были ранены, все же добрались до Баренцбурга, где и обосновались. Запасы продовольствия, оставленные советскими шахтерами на случай партизанских действий, помогли продержаться первые дни после высадки. А начиная с 20 мая все необходимое, в том числе и оружие, боеприпасы, им доставили из Шотландии на летающих лодках «Каталина». Десантники быстро наладили работу метеорологической станции и начали регулярно передавать сводки погоды. Лишь затем приступили к поиску немецкой группы, находившейся на острове. Постоянными рейдами вынудили тех покинуть свой лагерь, бросив все оборудование, и уйти
Шпицбергенская десантная операция, ограниченная по своим конечным задачам, так и не смогла повлиять на общую ситуацию в Арктике. Вскоре, со значительным увеличением светового дня, немцы усилили удары по полярной трассе, связывавшей Советский Союз с его западными союзниками. Трассе, по которой одиннадцать месяцев бесперебойно поступала военная помощь.
В конце мая из Исландии вышел очередной конвой PQ-16, состоявший из 35 судов, а из Северной России — QP-12, насчитывавший 15. Прикрывали их четыре британских крейсера — «Найджириа», «Норфолк», «Кент», «Ливерпул», и три эсминца, к которым в зоне действия Северного флота — к востоку от 25° восточной долготы, по линии Шпицберген — остров Медвежий — Нордкап, присоединились шесть британских тральщиков. Несмотря на столь серьезное охранение, вражеской авиации удалось потопить семь судов и повредить еще два, а также и эсминец.
Становилось более очевидным, что безопасность конвоев на всем протяжении их маршрута может обеспечить прежде всего морская авиация, базирующаяся в этом самом опасном районе. Если и не на Шпицберген или Медвежий, то хотя бы у Кольского залива. Переговоры о том прошли в Москве в первых числа июня. Согласно достигнутой договоренности, непрерывное патрулирование зоны должны осуществлять 210-я и 240-я эскадрильи самолетов-амфибий «Каталина», прибытие которых в Мурманск ожидалось в конце июля42. Однако следующим конвоям PQ-17 и встречному QP-13, насчитывавшим 71 транспорт, пришлось выйти в море для создания надежного прикрытия с воздуха 27 июля.
То, что в Тронхейме находились «Тирпиц», «Хиппер» и четыре эсминца, а в Нарвике — «Шеер», «Лютцов» и шесть эсминцев, заставило адмирала Тови на этот раз выделить для охраны конвоев значительное соединение. Направить к востоку от Ян Майена «Дьюк оф Йорк» и «Вашингтон» (американский), авианосец «Викториес», крейсеры «Кумберленд», «Найджириа» и четыре эсминца, а к западу от Медвежьего — крейсеры «Лондон», «Норфолк», американские «Тускалуза» и «Уичита», три эсминца. В свою очередь, немцы вывели в море на север от Нордкапа «Тирпиц», «Шеер», «Хиппер», семь эсминцев и два торпедных катера, но их участие в боевых действиях так и не потребовалось.
QР-13 благополучно миновал большую часть пути и стал приближаться к Исландии. Встречный же РQ-17 только еще вошел в опасную зону, которую намеревался пройти севернее Медвежьего, у самой кромки льдов. Но именно тогда его и обнаружили вражеская авиация и подводные лодки. Атаку начали немецкие самолеты, 4 июля потопившие первый транспорт.
Не располагая надежными сведениями о том, где же теперь оказались немецкие корабли, и опасаясь их удара по конвоям и его прикрытию, адмиралтейство поспешило отдать странный приказ. Охранению срочно отойти на запад, а конвою рассеяться и самостоятельно следовать в советские порты. 8 июля флот метрополии, так и не встретив врага, не выполнив того, что ему было поручено, вернулся в Скапа-Флоу.
Трагическая судьба PQ-17 ввергла британские власти в шок. 18 июля заставила Черчилля, не знавшего всех обстоятельств роковых событий, поспешить вообще отказаться от использования северного маршрута.
«В настоящий момент, — делился он своими соображениями со Сталиным, — в Архангельск прибыло только четыре парохода, а шесть других находятся в гаванях Новой Земли. Последние, однако, могут по отдельности подвергнуться нападению с воздуха. Поэтому в лучшем случае уцелеет только одна треть.
Я должен объяснить опасности и трудности этих операций с конвоями, когда эскадра противника базируется на Крайнем Севере. Мы не считаем правильным рисковать нашим флотом метрополии к востоку от острова Медвежий или там, где он может подвергнуться нападению немецких самолетов, базирующихся на побережье (Норвегии. — Прим. авт.). Если один или два из наших весьма немногочисленных мощных судов погибли бы или хотя бы были серьезно повреждены в то время, как «Тирпиц» и сопровождавшие его корабли, к которым скоро должен присоединиться «Шарнхорст» (линкор. — Прим. авт.), остались бы в действии, то все господство в Атлантике было бы потеряно…
Мои военно-морские советники сообщают мне, что если бы они располагали германскими надводными, подводными и воздушными силами при данных обстоятельствах, то они генерировали бы полное уничтожение любого конвоя, направляющегося в Северную Россию… Поэтому с очень большим сожалением мы пришли к заключению, что попытка направить следующий конвой PQ-18 не принесла бы Вам пользы и нанесла бы только невозместимый ущерб общему делу».
Пять дней спустя Черчилль получил резкий, нелицеприятный ответ Сталина:
«Наши военно-морские специалисты считают доводы английских морских специалистов о необходимости прекращения подвоза военных материалов в северные порты СССР несостоятельными… Приказ английского адмиралтейства 17-му конвою покинуть транспорты и вернуться в Англию, а транспортным судам рассыпаться и в одиночку добираться до советских портов без эскорта наши специалисты считают непонятным и необъяснимым… Я никак не мог предположить, что правительство Великобритании откажет в подвозе военных материалов именно теперь, когда Советский Союз особенно нуждается в подвозе военных материалов в момент серьезного напряжения на советско-германском фронте»44.
Тем временем в Лондоне прошло предварительное расследование обстоятельств того, почему же РО-17 был оставлен без охраны, и Черчиллю пришлось внять увещеваниям Сталина. Согласиться с ним: «Мы принимаем предварительные меры к отправке конвоя из 40 судов в первую неделю сентября. Я должен, однако, прямо сказать, что, если угроза с воздуха для германских надводных судов в Баренцевом море не будет столь сильна, чтобы удержать их от операций против конвоев, у нас мало шансов, как показал опыт конвоя № 17, провести благополучно даже треть судов»45.