Сталин и ГРУ

Горбунов Евгений Александрович

По прибытии Зорге в Москву произошло его переориентирование, а вернее, более точное нацеливание на новый объект военно-стратегической разведки — Японию. Теперь сама разведывательная цель — вскрытие планов и военных замыслов противника — становилась яснее и проще, зато организационная задача разведки — создание надежной и глубоко проникающей в государственный и военный аппарат разведывательной сети, которая позволяла бы следить за практическими мероприятиями будущего агрессора, представлялась куда труднее, чем с территории третьего государства. Нужно было проникнуть в сердце врага, или, как тогда выражались, в «берлогу зверя», и следить за каждым его шагом.

Первая беседа с Берзиным после возвращения из Шанхая была сугубо информационной. «Старик» предпочитал

слушать и вникать в суть событий на Дальнем Востоке, о которых говорил уже опытный журналист и разведчик. На первой беседе были, конечно, и его ближайшие помощники — начальник агентурного отдела Борис Мельников и начальник информационной службы Александр Никонов. Оба внимательно слушали сообщение Зорге. Лишь изредка, когда Рихард называл новые имена или важные факты, Берзин уточнял их, занося при этом в развернутый на столе блокнот. Руководитель военной разведки не любил во время работы или беседы телефонных звонков и больше двух аппаратов на столе не держал: один для связи с подчиненными, другой — аппарат внутренней связи, по которому мог позвонить изредка Ворошилов или кто-либо из его заместителей. Во время беседы в приемной всегда находилась его секретарша Наташа Звонарева, готовая отразить «натиск» любого, спешно ворвавшегося посетителя.

Берзин умел слушать и направлять беседу, лишь изредка корректируя ее ход вопросами и уточнениями. Обычно беседа заканчивалась по обоюдному согласию, и Ян Карлович имел привычку кратко ее подытожить. Так было и на этот раз.

— Ну что ж, — сказал он, — будем считать, что ближайшая задача выполнена. Дальнейшая задача будет несколько труднее. Японскую крепость все равно предстоит брать нам с вами, Рихард.

Перед тем как отпустить Зорге, «Старик» встал со своего места, подошел к Зорге и Никонову и как бы в назидание подчеркнул:

— Александр Матвеевич, постарайтесь до отъезда Рихарда на отдых и в Берлин сверить с ним ваши оценки по Дальнему Востоку, особенно в области военной экономики и новых вооружений в Японии. Мы должны точно знать, каким оружием японцы собираются воевать и на сколько у них хватит пороху.

Вот так — лаконично, без натяжки и повышения тона этот требовательный руководитель умел выслушать, расположить к себе и направить по пути деятельной работы каждого, кто посвятил свой талант, сердце и жизнь благородному делу разведки.

Китайская карта

Дипломатические отношения между Советским Союзом и Японией были восстановлены в 1925 г., и первый полпред Виктор Копп вместе с сотрудниками прибыл в Токио. Японское военное руководство решило воспользоваться ситуацией, и генштаб империи обратился с просьбой как можно быстрее решить вопрос о назначении в Токио советского военного и военно-морского атташе (авиационных атташе тогда еще не было). Генштаб уже подобрал своих кандидатов на эти должности для японского посольства в Москве и сообщил в полпредство все необходимые данные о них.

Еще с конца XIX века военные дипломаты считались легальными разведчиками своей страны в стране пребывания. Поэтому их подбор и назначение всегда согласовывались с руководством военной разведки своей страны. Так было во времена Российской империи, так было и при советской власти. С 1924 г., когда Берзин встал во главе Управления и до его ухода в апреле 1935-го он лично подбирал и инструктировал всех военных дипломатов и их помощников. Конечно, официальные назначения проводились соответствующим приказом наркома и окончательным утверждением в кабинетах ЦК ВКП(б). И Фрунзе, и его преемник Ворошилов подписывали такие приказы о назначениях только после согласования с Берзиным.

Интересно отношение к начальнику военной разведки одного из тех партийных чиновников, которые контролировали отправку за границу сотрудников обеих разведок: военной и политической. Ответственный кадровик ЦК ВКП(б), судя по всему Е.Я. Евгеньев, рассказывал своему преемнику, возможно, И.М. Москвину, в конце 1927 г.: «Атташе выдвигается Берзиным и Бубновым A.C. НКИД только оформляет, он даже их не числит у себя на учете,

они жалованье получают не из сумм НКИД. Я грешный человек, когда вставал вопрос о втором секретаре и военном атташе, я никогда не углублялся в эти дела, может быть, грешен, но никогда этих работников не рассматривал. Может быть, потому, что я очень верю в Берзина, а по отношению к этим ГПУ работникам — Трилиссеру». Должность второго секретаря во всех полпредствах предназначалась резиденту политической разведки — ИНО ОГПУ. Трилиссер был руководителем ИНО, а Бубнов был начальником Политуправления РККА и членом Реввоенсовета СССР. Вот таким было отношение в высших партийных верхах к руководителям разведок.

На должность военного атташе в Японии по рекомендации Берзина был назначен Карл Янель. Это был опытный командир, участник Первой мировой и Гражданской войн из когорты латышских командиров, которых так ценил Берзин, используя их для работы в военной разведке. В 1921–1922 гг. он был сотрудником полпредства РСФСР в Берлине, выполняя специальные задания Разведупра. В 1924 г. был сотрудником полпредства СССР в Вене. В этом же году работал на Балканах по заданию Коминтерна. С этой работы Берзин и отправил его в Токио на должность военного и военно-морского атташе в июне 1925 г. Через год после возвращения в Москву он три года, до ноября 1929-го, работал помощником начальника 3-го отдела Разведупра. В 28-м одним из первых разведчиков был награжден орденом Красного Знамени. Вот такая биография была у первого военного атташе в Японии — умел Берзин подбирать людей!

Одновременно с должностью военного и военно-морского атташе Янель был назначен и руководителем военной разведки в Токио. В это время, летом 25-го, в Токио уже действовала резидентура советской военной разведки. Резидентом был «Краб». К сожалению, ничего другого об этом человеке Владимир Лота, упомянувший этот псевдоним в своей книге, не сообщает, только то, что Крабу удалось завербовать несколько ценных японских источников. Один — крупный местный коммерсант, который передавал секретные сведения военно-технического характера. Второй источник — важный специалист по военному кораблестроению. От него резидент получал чертежи новых японских военных кораблей, описание корабельных артиллерийских систем и различную информацию по военному кораблестроению Японии, флот которой тогда занимал третье место в мире. Третий агент передавал резиденту сведения о японской авиационной промышленности. Был у него на связи и японский журналист, который, конечно, за определенную плату, предоставлял материалы по внутриполитическому положению Японии и состоянию японской экономики, в первую очередь военной.

Как сообщает Владимир Лота, эти японские источники в Разведупре получили кодовые номера «Источник 1506», «Источник 1524» и «Источник 1531». Их сотрудничество с советской военной разведкой продолжалось более 10 лет, то есть примерно до 1937 г. Можно предположить, что контакты этих источников с советским военным атташе прервались после отъезда в Москву в октябре 1937 г. военного атташе Ринка. Тогда рвались линии связи со многими резидентурами в разных странах.

Резидент военной разведки Краб и военный атташе Янель своей успешной разведывательной деятельностью в Японии доказали, что вопреки сложившимся в Управлении убеждениям в этой азиатской стране можно вербовать весьма солидную агентуру, которую Янель сумел привлечь к разведывательной работе, естественно, за солидное вознаграждение в твердой валюте. Еще до своего отъезда из Токио он завербовал японского политика (оперативный псевдоним 1504). Этот агент передавал ценную информацию о внутриполитической обстановке в Японии, о борьбе партий за власть, а также о внешней политике империи на азиатском континенте. Еще одним агентом, которого удалось завербовать Янелю, был крупный японский коммерсант (оперативный псевдоним 1521). Он имел доступ к важным политическим, военно-экономическим и военно-техническим сведениям и также работал на материальной основе за солидное вознаграждение в твердой валюте. После отъезда Янеля с ним поддерживал контакт новый военный атташе.