Сталин и разведка накануне войны
Шрифт:
Однако завершим дело с перебежчиками. «Последнее сообщение от перебежчиков германской армии о начале войны было получено около 1 часа ночи 22 июня. Перешедший границу военнослужащий 602-го артполка германской армии заявил, что вторжение немецко-фашистских войск в СССР начнется через несколько часов»{494}.
И, наконец, общий итог по перебежчикам и нарушителям границы. Только за период с 1 по 10 июня пограничники задержали 108 вражеских лазутчиков и диверсантов. Вдвое больше их было задержано и в оставшиеся до нападения одиннадцать дней. Всех их тщательно допрашивали, а материалы этих допросов передавались как по своей служебной вертикали вплоть до Москвы, так и соответствующим армейским органам и представителям военной разведки на местах. Упомянутая выше «Инструкция о взаимоотношениях разведывательных органов НКГБ, погранвойск НКВД, НКО и НК ВМФ по агентурно-оперативной работе» неукоснительно соблюдалась, а информация
Теперь о тех данных зарубежных резидентур разведки НКГБ и ГРУ, согласно которым дата нападения Германии на СССР была установлена точно или относительно точно.
Комментарий. Многочисленные и хорошо известные историкам и всем интересующимся историей войны данные о различных сроках и датах нападения, которые поступали по каналам разведки НКВД-НКГБ СССР, ГРУ и РУ НКВМФ до 10 июня включительно, ниже не рассматриваются ввиду отсутствия какой-либо актуальности такого анализа. Единственное, что следует отметить, так это то, что ничего удивительного в сильном разнобое сроков и дат нападения нет. Это априорная тактика проведения дезинформационных мероприятий любого агрессора. И гитлеровцы тут не составляли какого-то исключения. Соответственно наплели с полтора десятка дат нападения, на информацию о которых натыкалась агентура советских разведывательных служб.
Впервые 22 июня как дата нападения Германии прозвучала в срочном донесении резидента разведки НКГБ в Финляндии Е.Т. Синицына 11 июня 1941 г. Данные были получены от ценного, проверенного агента хельсинкской резидентуры Монаха, информация которого всегда отличалась особой актуальностью и достоверностью. Обстоятельства получения столь важной информации настолько значительны, что необходимо их вкратце указать. Дело в том, что Монах сообщил, что утром 11 июня 1941 г. в Хельсинки было подписано тайное соглашение между Германией и Финляндией об участии финских вооруженных сил в предстоящей войне гитлеровской Германии против Советского Союза, которая начнется 22 июня{496}. Агент также отметил, что формально Финляндия вступит в войну на четыре дня позже{497}.
Историческая справка. К слову сказать, обстоятельства получения и суть этой информации важны не только тем, что здесь названа точная дата нападения Германии на СССР, но также и тем, что в этой же информации четко указана письменно же зафиксированная в тайном соглашении с Германией готовность Финляндии принять участие в войне Третьего рейха против СССР. Прежде всего, это особо актуально в силу следующей причины. Выражаясь литературно, у нас еще не перевелись отдельные, не совсем адекватные, в том числе и в понимании исторических фактов, «исследователи». Одно из любимых их занятий — обвинять Советский Союз в нападении на Финляндию 25 июня 1941 г. При этом они особо упирают на то, что Финляндия якобы была мирным нейтральным государством, с которым к тому же у СССР был подписан мирный договор. Однако, подписав тайное соглашение с Германией об участии своих вооруженных сил в войне против СССР, сутра 11 июня 1941 г. Финляндия перестала быть даже иллюзорно нейтральной, каковой она и так не была. Тем более что по данным сотрудника хельсинкской резидентуры ГРУ майора М.Д. Ермолова (оперативный псевдоним Бранд), частичная мобилизация в Финляндии началась и вовсе 10–11 июня 1941 г. Более того. 17 июня 1941 г. в Финляндии была объявлена всеобщая мобилизация{498}. А по господствовавшим в те времена понятиям всеобщая мобилизация — это уже объявление войны. Ну а раз войну объявили, да еще и раньше, чем даже гитлеровская Германия напала на СССР, то и отношение к Финляндии было уже как к государству, объявившему войну Советскому Союзу. И соответственно любые военные меры против агрессора были более чем оправданны. Тем более что Финляндия побежала даже
12 июня 1941 г. резидент ГРУ в Берлине генерал-майор Тупиков (оперативный псевдоним Арнольд) сообщил в Москву данные Арийца, полученные через Альту, о том, что срок вероятного нападения против СССР — 15–20 июня 1941 г.{500}
Правда, за пять дней до этого, то есть 7 июня 1941 г., Альта сообщила своему куратору из берлинской резидентуры ГРУ о том, что «…сроки начала кампании против России перенесены после 20 июня…»{501}.
12 июня 1941 г. в ГРУ поступило срочное сообщение от легендарного разведчика-нелегала, нелегального резидента, руководителя чрезвычайно эффективной агентурной группы «Крона», впоследствии Героя России Яна Петровича Черняка, в котором говорилось, что «22 июня, 3 часа 30 минут — начало выступления сухопутных войск Германии». Его сообщение примечательно тем, что оно имело документальное подтверждение. Оно основывалось на добытом его агентурой приказе главнокомандующего сухопутными силами Германии о сроках, основных целях и плане нападения на СССР в рамках операции «Вариант Барбаросса»{502}. Необходимо также отметить, что информация Яна Черняка и его агентурной группы всегда чрезвычайно высоко ценилась в ГРУ.
16 июня 1941 г. резидент ГРУ в Берлине генерал-майор В.И. Тупиков сообщил в Москву новую информацию от Альты — о том, что, по данным из кругов штаба верховного главнокомандования, упорно циркулирует версия о выступлении против России 22–25 июня{503}.
18 июня 1941 г. сотрудница берлинской резидентуры НКГБ СССР, легендарная советская разведчица Е.Ю. Зарубина на встрече с агентом Вальтером (сотрудник МВД Германии) получила информацию о том, что через три дня Германия нападет на СССР{504}. Информация немедленно была сообщена в Москву и доложена Сталину.
19 июня берлинская резидентура НКГБ СССР сообщила о дате нападения на СССР 22 июня со ссылкой на сведения, полученные от ценнейшего агента советской внешней разведки Брайтенбаха (Вилли Леман, ответственный сотрудник гестапо). Агент сообщил, что в его ведомстве получен приказ военного командования о том, что 22 июня после 3 часов утра начать военные действия против Советского Союза{505}. Информация немедленно была сообщена в Москву и доложена Сталину.
19 же июня 194J г. из римской резидентуры НКГБ СССР поступило также срочное сообщение. Со ссылкой на агентов Гау, Дарья и Марта в нем говорилось о следующем. МИД Италии получил телеграмму от итальянского посла в Берлине, который сообщал, что согласно предоставленной ему официальной информации высшего военного командования Германии, начало военных действий Германии против Советского Союза ожидается между 20 и 25 июня 1941 г.{506} Информация немедленно была доложена Сталину.
19 же июня 1941 г. советская контрразведка перехватила телеграмму итальянского посла в Москве Аугусто Россо в МИД Италии, в которой с прямой ссылкой на германского посла в Москве В. фон Шуленбурга сообщалось, что война разразится через два-три дня, возможно в воскресенье{507}. Информация немедленно была доложена Сталину.
Специальный комментарий. Здесь, правда, следует сделать одно примечание, имеющее, как представляется, принципиальное значение. Дело в следующем. В опубликованном тексте записки заместителя наркома государственной безопасности Б.З. Кобулова И.В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берия с текстом беседы, полученным агентурным путем, посла Италии в СССР А. Россо с германским послом В. Шуленбургом № 2412 от 20 июня 1941 г. этих данных, то есть заявления Шуленбурга о том, что война может разразиться в ближайшие два-три дня, возможно в воскресенье, НЕТ! Там содержится лишь упоминание о том, что, по мнению Шуленбурга, конфликт между СССР и Германией неизбежен и что это повлечет за собой тяжелые последствия{508}. При этом публикаторы этого документа, а это высокие профессионалы из «Мосгорархива» и Центрального Архива ФСБ РФ, дали прямую ссылку на архивный источник: ЦА ФСБ. Ф. Зос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1979–1980 (отпуск).