Сталин и заговор генералов

Минаков Сергей Тимофеевич

19. Нейман К.А. (1897—1937) — командир 5-й стрелковой дивизии (с 22.2.1922, прапорщик в/в), латыш, из мещан, член РКГЦб).

20. Климовских В.Е. (1885—1941) — начальник штаба 5-й стрелковой дивизии (с 21.4.1921, капитан), русский, из мещан.

21. Розен М.И. (1895? —19??) — командир 8-й стрелковой дивизии (с 22.2.1922, подпоручик), латыш, из мещан.

22. Ляпунов К.А. (1885?— после 1931) — начальник штаба 8-й стрелковой дивизии (с 19.2.1922), русский, дворянин.

23. Путна В.К. (1893—1937) — командир 27-й стрелковой дивизии (с 17'. 12.1919, прапорщик в/в, художественное училище, владеет польским и немецким), литовец, из крестьян, член РКП(б).

24. Шарангович П.М. (1893—1938) — начальник штаба 27-й стрелковой дивизии (с 22.5.1919,

поручик в/в, учитель), белорус, из мещан.

25. Лапин А.Я. (1899—1937) — командир 29-й стрелковой дивизии (с 6.1922, не служил, торговая школа в Москве), латыш, из рабочих, член РКП(б).

26. Житов А.А. (1895—1937) — и. д. начальника штаба 29-й стрелковой дивизии (с 6.1922, подпоручик в/в), русский, из мещан.

Как можно видеть из приведенного списка «высших офицеров» Западного фронта к августу 1922 г., их было сравнительно немного. Всего 26 человек. В их числе были: 12 русских (46%), 2 белоруса (7%), 4 поляка (14%), 1 литовец (3,5%); 6 латышей (23%), 1 немец (3,5%). Таким образом, 46% высших офицеров — «русско-православная» социокультурная группа, 24,5% — «польско-литовская», 26,5% — «остзейская».

В возрастном отношении: 12 «генералов» — до 30 лет; 12 —

от 31 года до 40 лет; 1 — от 41 года до 50 лет; 1 — свыше 60 лет. Средний возраст «генералов» на Западном фронте — 33 года.

По социальному происхождению: 8 «генералов» — из дворян (28%); 10 — из мещан (35%); 1 — из служащих (3,5%), 6 — из крестьян (23%), 1 — из рабочих (3,5%). Преобладающая, таким образом, социальная группа — мещане. На втором месте — группа из дворян.

По профессиональной подготовке: 23 «генерала» — бывшие офицеры старой армии. В том числе — 12 (46%) кадровых офицеров (1 генерал-лейтенант, 5 штаб-офицеров, 6 обер-офицеров), в том числе 5 (17,5%) бывших офицеров гвардии. Из них — 8 офицеров Генштаба: 6 учились в Академии Генштаба до 1917 г. и были переведены в Генштаб, 2 закончили Академию Генштаба до 1914 г., 1 закончил Академию Генштаба в советское время, 1 был переведен в Генштаб без академического образования. Остальные 11 (38,5%) — обер-офицеры военного времени. 8 «генералов» — члены РКП(б), т. е. 28%. Остальные 72%, т. е. подавляющее большинство, — беспартийные. 5 «генералов» владеют иностранными языками (хотя эти данные неполные ). 5 «генералов» имеют среднее специальное и высшее гражданское образование.

Таков был социокультурный «облик» высшего командного состава Западного фронта летом 1922 г.

За период с лета 1922 по март 1924 г. смена лиц, занимавших ранее указанные должности (от фронтового до полкового уровня), происходила 186 раз¹. Это значит, что в среднем на каждой из отмеченных выше должностей трижды произошла замена. То есть с июля 1922 по март 1924 г. (включительно) находившийся в одной из указанных должностей офицер пробыл

6—7 месяцев. При этом надо иметь в виду, что командование корпусами за этот период не менялось. Перемещения комсостава в основном происходили на дивизионном и полковом уровнях. На этих уровнях офицеры менялись в среднем 3—4 раза. Срок их пребывания в должности оказывался более коротким:

Информация о перемещениях комсостава соединений и частей Западного фронта в 1922—1924 гг. содержится в ранее упомянутом «Алфавите...» и в штабных приказах Западного фронта. — РГВА, ф. 104, оп.З, д. 173, 174; оп. 5,д. 1192, 1193, 1194.

5—6 месяцев. В этом отношении особое внимание привлекают

4-й стрелковый корпус и входившие в него дивизии и полки. Это было самое сильное боевое соединение Западного фронта с лучшими дивизиями: 2-й, 5-й и 27-й. Здесь наблюдалось за указанный период 100 перемещений командиров, их помощников и начальников штабов. То есть около 4 раз. Особенно в 5-й и 27-й стрелковых дивизиях.

Следует иметь в виду, что в перемещениях указанной труппы комсостава в целом по фронту принимати участие 120 «офицеров», а в масштабе соединений и частей 4-го стрелкового корпуса — 76. Это значит, что в движении

комсостава принимала участие ограниченная группа командиров из числа тех, что занимали вышеуказанные должности в пределах фронтовых соединений и частей. Примечательно, что из их числа 20% всех перемещений приходится на 8 командиров, которые перемещались с должности на должность по 5—6 раз. Больше половины из них — ветераны 27-й стрелковой дивизии: Р. Сокк, В. Мозо-левский, Христович, И. Хабаров¹. Около 40% перемещений осуществлялось за счет 17 командиров. Приток командиров «извне» был минимальным. Это движение обнаруживает определенную «неустойчивость» и «нервозность». Командиры, занимавшие свои должности по 5—6 месяцев, не успевали адаптироваться к своим соединениям и частям. Это, помимо прочего, может свидетельствовать об определенном недоверии руководства в Москве к командирам указанных уровней на Западном фронте. Опасались «привыкания» командиров к своим частям. Это вызывало беспокойство за их «покорность».

Многие командиры были старыми боевыми соратниками Тухачевского в 1918—1921 гг. Дружеские или хорошие, приятельские отношения, память о боевом сотрудничестве связывали Тухачевского с Гаем, Павловым, Путной, Шаранговичем, Коле-синским, Хаханьяном, Нейманом, Лацисом^{564 565}.

Тухачевский познакомился с Гаем еще летом 1918 г., когда они оказались вместе в 1 -й Революционной армии: Mv Тухачевский — командующим армией, Г. Гай — его подчиненным, начальником 24-й Железной стрелковой дивизии; ТОгДа Ще начальником штаба этой дивизии оказался Э. Вилумсон. С тех пор у них сложились тесные, дружеские отношения, сохранившиеся и во второй половине 20-х гг. Гай к этому времени Перешел нВ преподавательскую работу в Военную академию РККА. Гай со своим начальником штаба Вилумсоном и в 1920 г. воевал под началом Тухачевского, командуя 3-м конным корпусом во время польской войны.

Близкие, дружеские отношения между Тухачевским и Павловым сложились еще в 1919 г., когда М. Тухачевский, назначенный командующим 5-й армией, назначил А. Павлова начальником 27-й стрелковой дивизии. Последний с большим успехом командовал этим соединением. Тухачевский оставил весьма красноречивую характеристику Павлову в бытность его командиром 4-го стрелкового корпуса на Западном фронте в 1922 — 1924 it. «Выдающийся работник, — писал Тухачевский о своем подчиненном и товарище. — Обладает блестящим оперативным мышлением. Характера твердого и смелого. В походной жизни вынослив, искренне революционно настроен и предан советской власти. Много работает в военно-научном деле. Вполне достоин и вполне подготовлен к должности командарма и командокра»¹.

А. Колесинский оказался в составе 27-й стрелковой дивизии с весны 1919 г. Он служил в ее штабе начальником оператиВпб-го отдела, затем, с 1922 г. до конца 1923 г., — начальником штаба. Тогда же он познакомился и сдружился с Тухачевским. Подробнее об их отношениях будет сказано в другом разделе. Известно, однако, что и во второй половине 20-х гг., когда Колесинский уже оказался вне рядов РККА, у него сохранялись дружеские отношения с Тухачевским. Давней дружбой были связаны Г. Гай и Э. Вилумсон. Таким образом, из десяти войсковых соединений Западного фронта командиры шести были лично преданы командующему фронтом.

Итак, командиры двух стрелковых корпусов (4-го и 16-го) из трех, входивших в состав Западного фронта, являлись «ветеранами» 27-й стрелковой дивизии; ее бывшие командиры — А. Павлов и И. Блажевич. Начальником штаба 16-го стрелкового корпуса с сентября 1922 г. стал бывший бессменный начальник штаба 27-й стрелковой дивизии П. Шарангович. Командирами двух из трех стрелковых дивизий, входивших в состав 4-го стрелкового корпуса (5-й и 27-й), были также «ветераны» этой дивизии: К. Нейман и В. Путна (которого потом сменили тоже «ветераны» дивизии В. Мозолевский и Г. Хаханьян). Во второй половине 1922 г. командирами двух из трех стрелковых полков