Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8.

Ключник Роман

С. Миронин вслед за американским исследователем М. Таугером разбирался в этой теме, и оба пришли к выводу, Миронин: «Итак, думать, что крестьяне повсеместно бастовали в 1932 году, нет никаких оснований». Понятно, что крестьяне не саботировали посевную 1932 года и затем уборку урожая повсеместно, тотально, а в тех регионах, — где они на протяжении нескольких лет подверглись жестоким репрессиям и кошмарным издевательствам, где с них выжимали последнее, и этими регионами по понятной причине, логике оказались «житницы» СССР.

Мой давний душевный знакомый из одного «патриотического окопа» писатель Олег Михайлович Гусев, не вникнув глубоко в проблему, в 2009 году в послесловии к книге Г. Климова эмоционально возмущается поведением крестьян

в период сева и утверждает, что это нарушение крестьянами нравственного закона хлебороба «Умирай, умирай, а поле засевай!», а затем возмущается в период уборки: «Когда созрел урожай на всё-таки засеянных полях, казаки и украинцы отказались его убирать!» Несмотря на то, что эта фраза звучит в рифму — такого закона или пословицы по этому поводу не было. И эту фразу можно трактовать по разному: одно дело — когда она подразумевает: умирай, но старайся до конца своей жизни прокормить своих близких и своих воинов, сражающихся за Родину, а другое дело — когда она подразумевает бессмысленность труда, невозможность прокормить своих близких, потому что — всё равно придут и, по их мнению, — «излишки» заберут; и получается общая бессмысленность жизни, невозможность накормить детей и невозможно обеспечить им сохранность жизни и тем более счастливую жизнь. И в этом мрачном ракурсе получается по-другому — «Умирай, умирай, но поле засевай и Сталину (государству) весь урожай отдавай!». Этот вопрос очень трагичный, поэтому я в свою очередь возмущен циничным отношением к миллионам наших крестьян.

Тем патриотам, которых я задел грубовато свои широким плечом на пути к правде, скажу, как и говорили известные древние мудрецы: ты мне друг, но — истина важнее; к тому же я попытался исправить неверную позицию, которая превратилась в слабое звено, в болевую точку, которой обязательно воспользуется настоящий враг.

Вспомним отрывок из ранее цитированного документа из Архангельска — «за март и 10 дней апреля 1930 года из 8000 детей кулаков(ссыльных. — Р.К.) заболело 6007. Умерло — 587». Это 7,3%. Но сколько умерло в последующие 10 дней? И в последующие 10 дней? В последующих месяцах? — 20-30%? За год — 60-70% детских смертей?

И. Пыхалов в своей книге «Время Сталина: факты против мифов» (2000 г.), основываясь на официальных документах указывает, что на конец 1931 года общее количество высланных кулаков по официальным данным было 1803392, а общее количество в местах высылки оказалось 1421380 человек. Разницу Пыхалов не может объяснить: «Куда делась разница в 382012 человек? Документальных данных на этот счет найти пока не удалось. Однако совершенно неверно полагать, что все эти люди умерли. Во-первых, многие из них бежали из мест поселения». Но как много репрессированных крестьян было убито советскими чиновниками разных уровней, уголовниками и бежало — таких данных Пыхалов не приводит, «много» — это предположение. А сколько бежавших догнали, обнаружили и пристрелили или забили до смерти или уморили голодом при повторном этапировании? — этих данных Пыхалов не приводит. При этом мы пока не обсуждаем — сколько крестьян было убито после 1931 года.

Заканчивая этот фрагмент темы, мне остается только выразить желание и просьбу: Н. Сванидзе, В. Познеру, Л. Радзиховскому и им подобным искренне со всей силой своего духа желаю попасть в следующей жизни в жернова 1936-1938 гг. — чтобы поняли, что для многих евреев-палачей, которых они упорно замалчивают-скрывают-защищают, за их кровавые преступления в 1917-1938 гг. может наступить расплата; и чтобы они ещё попали в что-то подобное гитлеровским концентрационным лагерям — чтобы поняли значение Сталина и русского народа в спасении евреев от окончательной Катастрофы, а И. Пыхалову, Ю. Мухину, С. Миронину и им подобным искренне со всей силой своего духа желаю — чтобы они в полной мере испытали страшную горестную судьбу многих миллионов репрессированных и убитых русских, украинских, казахских, белорусских хлеборобов и их детей в 1918-1922 гг. и в 1928-1934 гг. И да услышит

меня наш Отец и сочтет мою просьбу полезной — и таким образом образумит наконец-то этих мерзких циничных заблудших. Аминь. Слава нашим Богам!

Вернемся к весеннему севу 1932 года. Основная идея коллективизации состояла в том, чтобы увеличить посевные площади и соответственно увеличить сбор зерна. А в эту посевную в житницах — в Северо-Кавказском крае бывшие донские и кубанские казаки, крестьяне и на Украине не засеяли 25-30% полей, например, посевные площади на Украине в 1913 году составляли — 24,7 млн. га, а в 1932 г. — 18,52 млн. га, к 1940 году посевные площади были восстановлены до 21,5 млн. га. Хотя в Северно-Кавказском крае площадь посевов в 1931 году (12,7 млн. га.) уже превысила площадь посевов в 1913 году (11,4 млн. га).

Причем не засеяли не только потому, что не хватало тракторов (в СССР 1932 году было произведено 23000 тракторов), лошадей и волов (съели), семян, и часть крестьян саботировала, но следует учитывать, что в этих регионах осуществлялись самые жесткие репрессии крестьян, и к 1932 году кулачество было уже всё уничтожено — а это около 10 миллионов лучших хлеборобов и плюс в города удрали или завербовались на стройки несколько миллионов репрессированных середняков, следовательно — к 1932 году не выращивали хлеб и скот примерно 15-17 миллионов хлеборобов, причем — лучших хлеборобов. Это разве не могло отразиться на производстве продовольствия? — Ещё как. Это как минимум 20-25% не произведенного продовольствия. А колхозы эту потерю не смогли компенсировать. Некоторые исследователи этого периода истории выразили сомнение, что объявленный властями урожай 1931 года — 68-69 млн. тонн был реальностью, что, скорее всего, эта цифра была политическая, завышенная, а на экспорт ушло рекордное количество зерна, что не могло не отразиться на ситуации внутри страны и на перспективе.

При всём этом эту мрачную картину усугубило ещё одно возобновившееся явление — зимой 1932 голодные колхозники по понятным причинам стали массово убегать из колхозов и подаваться в города или пробовать существовать на приусадебных участках с одной коровой как единоличники, обложенные по горло налогами. В результате этого коллективизация в СССР застряла на уровне 61-62%, хотя Косиор рапортовал, что у него на Украине уровень коллективизации — 70%, а А. Андреев рапортовал ещё в середине 1930 года на 16 съезде, что у него среди казаков был достигнут уровень коллективизации 70%. По некоторым данным в первом полугодии 1932 года в РСФСР из колхозов вышло 1370,8 тыс. обобществлённых крестьянских хозяйств, оставив в колхозах свой вклад, своё добро; а на Украине — 41,2 тыс. хозяйств.

Кроме проблемы с количеством колхозов ещё большей проблемой было их качество, их производительность, их эффективность. На эту проблему мы раньше уже обращали внимание. Но к 1931 году она настолько обострилась, что этой проблемой Сталин лично занялся осенью предыдущего года (1931 г.), ибо подавляющее большинство совхозов СССР не в состоянии было выполнить установленные для них планы хлебозаготовок и поставок животноводческой продукции. По этой проблеме Сталин создал специальную комиссию, которая после выборочной проверки совхозов фиксировала: «Совхозы фактически повисли на шее у государства, обманывали его в своей отчетности, требовали господдержки, преуменьшали планы хлебосдачи и отчитывались «дутыми цифрами». При нынешнем состоянии учета хлеб в совхозах может разворовываться вагонами».

Понятно, что бывшие рабочие и партработники, ставшие директорами совхозов и председателями колхозов, по причине незнания темы со своими революционными замашками «дров наломали» много. «Оригинальным» было решение этой проблемы Сталина с подачи «смекалистого» Менделя Хатаевича — «Шифротелеграмма секретаря ЦК ВКП(б) И.В. Сталина и председателя СНК СССР В.М. Молотова первому секретарю Средне-Волжского крайкома ВКП(б) М.М. Хатаевичу об облегчении плана совхозов за счет колхозно-крестьянского сектора: